Третья мировая уже идет: почему Запад не был готов к глобальной войне и победит ли демократия авторитаризм

Украина – не единственная точка мира, где противостояние сверхдержав перерастает из гибридной в горячую войну

Полномасштабная война России против Украины, кровавая эскалация конфликта между Израилем и Палестиной и захватническая риторика Китая относительно Тайваня могут стать первыми очагами горячей фазы Третьей мировой войны, гибридная борьба в которой уже идет между демократическими и авторитарными режимами, считает глава Комитета ВРУ по вопросам внешней политики и межпарламентского сотрудничества Александр Мережко.

Экс-преподаватель международного права в Денверском и Пенсильванском университетах (США), экс-вицепрезидент Парламентской ассамблеи Совета Европы в интервью "Телеграфу" объяснил, почему коалиция западных государств оказалась не готова к этому противостоянию и каковы шансы на победу над новой осью зла имеют демократические режимы.

– Для Украины большая война началась два года назад, но сейчас смахивает на то, что и остальные государства стоят на пороге Третьей мировой войны. Действительно ли это так?

– Первого сентября 1939 года нападение Германии на Польшу стало началом Второй мировой войны, но тогда никто этого еще не понимал. Со временем дата 24 февраля 2022 г., вероятно, войдет в историю как начало Третьей мировой войны.

Я считаю, что война уже началась. Мировая или глобальная гибридная война. Происходящее в Украине и на Ближнем Востоке – это горячие элементы всеобщей войны, которая в гибридном формате идет по всему миру. Это экономическое, информационное, культурное противостояние.

– Этот процесс был неизбежен или его можно было предотвратить?

– В теории международных отношений, по крайней мере, с точки зрения реалистов, говорится, что для предотвращения войны необходим баланс сил. Этот баланс является стабильным, когда есть пять великих государств, уравновешивающих друг друга. Тогда существует гарантия от глобального конфликта.

Как разразилась Первая мировая война? Этот баланс был нарушен. Вместо пяти взаимно уравновешивающих великих держав сформировались два противоположных блока – Антанта и, как их тогда называли, Центральные государства: Германия, Австро-Венгрия, Турция.

"Холодная война" также была продиктована биполярной структурой мира. Влияние между собой делили СССР и США как лидер мира демократии. Единственное, что помешало этой войне перерасти в "горячую", это политика взаимного гарантированного уничтожения. Каждое из этих государств имело ядерный потенциал, достаточный для полного уничтожения другой стороны.

Нынешняя ситуация более опасна. Кроме того, что никакого баланса пяти государств не существует, нет и биполярного мира. Вместо этого возникло два блока государств. К тому же напав на Украину, Россия запустила процесс разрушения системы нераспространения ядерного оружия. Остальные государства поняли, что единственная гарантия безопасности – собственное ядерное оружие.

– Кто входит в эти коалиции?

– С одной стороны, это коалиция демократических стран во главе с Соединенными Штатами: Европа, так называемый "коллективный Запад". С другой стороны – коалиция авторитарных и тоталитарных режимов во главе с Китаем, обладающим своей большой стратегией: Иран, Северная Корея, Беларусь, Куба, Никарагуа, Венесуэла.

– В чем заключается эта стратегия, каким они видят мир после своей победы?

– Коалиция авторитарных государств заинтересована в том, чтобы разрушить так называемый rules-based order – порядок, основанный на правилах, и постепенно навязать миру свои авторитарные ценности вместо ценностей демократии.

Китай пробует сформировать определенную экономическую систему и подстроить политическую систему под себя. Он делает все для того, чтобы расколоть Запад, ослабить и дискредитировать его, посеять неуверенность и хаос. Его цель – разрушить либеральный порядок, сформированный Западом в послевоенный период.

Когда-то мировым гегемоном была Испания, затем Нидерланды, затем Великобритания, теперь Соединенные Штаты. Государство-гегемон – это наиболее могущественное в экономическом, политическом, военном и культурном смысле государство. Китай хочет стать сначала гегемоном в регионе – в Восточной и Юго-Восточной Азии, а затем глобальным гегемоном, делая упор на свою экономическую силу. И это опасные амбиции, ведь борьба за гегемонию всегда сопровождается глобальной или мировой войной.

– Тайвань может стать спусковым механизмом в этом процессе?

– Американские политологи еще в 1990-х годах писали: если Третья мировая война разразится, это произойдет из-за Тайваня. Поэтому да, риски очень высоки.

Сейчас в мире существуют три стратегические точки в смысле приоритетности для Соединенных Штатов: Европа, Ближний Восток, Индо-Тихоокеанский регион, и в двух из них мы уже имеем "горячую" фазу войны. Если она разразится и в третьей точке, это будет полномасштабная мировая война.

Кроме того, не исключено, что в 2024 году возникнут конфликты на Балканах, ведь там у России есть свои интересы.

– Какую роль в "новом мире", по замыслу Китая, будет играть Россия? Есть ли риски, что КНР поглотит "младшего брата" после того, как использует его в собственных интересах?

– Сегодня отношения Китая с Россией уже асимметричны и эта асимметрия углубляется. Первоначально политика Путина заключалась в шантаже Запада. Он пытался выторговать влияние на Украину в обмен на свое не сближение с КНР, которая всегда была главной стратегической опасностью для США.

Не получив желаемого, Путин избрал силовой сценарий и потерял все перспективы, кроме того, чтобы идти на сближение с Китаем. И он понимал это, ведь о стратегическом партнерстве без ограничений между РФ и КНР было объявлено еще до 24 февраля.

Сейчас Россия является младшим партнером, по сути, "младшим братом", и эта зависимость усугубляется. Аннексии со стороны Китая, по крайней мере, в ближайшие десятилетия, не состоится. Возможно позже. Пока что Китай будет пытаться экономически колонизировать Россию, требовать от нее идти на уступки: предоставление акций ключевых государственных энергетических предприятий.

На Западе этот процесс называют вассализацией РФ. Кстати, до прихода к власти Путина российские дипломаты и элита предполагали это. Они понимали, что для них главная угроза – не США или Европа, а Китай. Это сосед, в исторической памяти которого остаются претензии к России за захват его огромной части. Китай думает о том, как вернуть эти территории, но пока это можно делать без войны, он будет это делать экономически и политически.

Политика Путина направлена на усиление зависимости от Китая. По сути, он своими руками геополитически уничтожает Россию.

– Наблюдая за тем, как вероломно действуют РФ, Палестина и Иран, и как растерянно на их фоне выглядят демократические государства, создается впечатление, что "белые воротнички" проигрывают террористам, ведь они ограничены международным правом, в отличие от наших врагов…

– Да, считается, что интеллигентный человек всегда слабее хулигана. Я с этим не согласен. Зло сильнее добра только на короткой дистанции. На более дальней дистанции оно проигрывает.

Авторитарные режимы сильнее в том, что они могут быстрее мобилизовать силы. Они не нуждаются в демократическом диалоге или дискуссии. Демократы очень долго запрягают. Там ведется дискуссия и принимать решения труднее из-за бюрократических процедур. Впрочем, когда демократия все же мобилизуется, она сильнее.

Среди преимуществ – экономический аспект и мотивация защиты своих прав и свобод. Быть свободным – одна из базовых потребностей цивилизованного общества, для которого рабство и тоталитаризм противоестественны.

– Почему же демократия не начала "запрягать" раньше? Ведь тревожные звоночки звучали давно. Как случилось, что Запад оказался не готов к Третьей мировой войне?

– Это ошибка мировоззрения порядочного человека. Честный человек опирается на презумпцию невиновности, он считает, что люди вокруг такие же порядочные. Это психологическая ошибка.

Долгое время на Западе думали, что Путин – рациональный и добросовестный политик просто со своими интересами. Они были уверены, что с ним можно договориться и главное – он будет соблюдать эти договоренности.

Американцы и европейцы не могли предположить, что в XXI веке можно столь грубо, кричаще нарушать международное право и бросать вызов всему миру, всем нормам морали.

– Но впервые это произошло еще в 2014 году. Неужели 8 лет не хватило для осознания реальности и просчетов рисков?

– Администрация Обамы убедила себя в том, что "все не так однозначно", что Крым – это особая история, там русскоязычное население и, может быть, они действительно хотят быть в России, а не в Украине… Другими словами, они поверили путинской пропаганде.

На самом деле это был самообман. В США не хотели делать резкие шаги, иначе им нужно было сразу предоставлять оружие Украине, поддерживать нас экономически и политически. Я бы сказал, это было повторение Мюнхена в 1938 году. Они не поняли природу русского империализма, применили очень символические и слабые санкции, не предоставили нам оружие, проявили слабость и недальновидность, к сожалению.

Эта ошибка всем нам дорого стоила, ведь зло никогда не останавливается. Его можно сравнить с раковой опухолью: или ты вырезаешь ее радикально, или позволяешь ей убить тебя.

– За два года большой войны наши надежды на скорую кончину российской экономики из-за теперь уже "полномасштабных" санкций не оправдались. Опираясь на своих "старших и младших братьев" в поставке оружия и технологий, РФ продолжает развивать оборонную промышленность. Значит ли это, что экономический рычаг влияния (чуть ли не единственный для демократической коалиции) на агрессора можно списывать со счетов?

– Не совсем так. Владимир Путин сказал Си Цзиньпину, что может воевать еще пять лет. На самом деле сил у них хватит на три года. Да, в России есть определенные резервы экономики, запас стойкости, но в далекой перспективе российская экономика обречена. Чтобы развиваться, нужно иметь западные технологии, компоненты, а их нет. И это уже начинает оказывать влияние на их гражданскую авиацию, на военно-индустриальный комплекс.

Поэтому нам нужно просто выдержать эти несколько лет. Когда в РФ начнутся экономические, а затем и социальные проблемы. Это уже необратимый процесс.

– Если Китай все же сделает ставку на Россию как на таран для реализации собственных амбиций и усилит поддержку – военную и экономическую – встанет вопрос исключительно силового разрешения этого глобального конфликта. НАТО все еще является предохранителем от РФ? Последние провокации с российской ракетой в Польше и неизвестными беспилотниками над базами Бундесвера не были отмечены Альянсом.

– Да, провокации есть, а реакция на них достаточно слабая. НАТО – оборонный альянс. Чтобы задействовать 5 статью, должно иметь место полномасштабное вооруженное нападение на территорию страны-члена. Этого нет, а значит нет и права на самооборону, согласно международному праву. Хотя, на мой взгляд, следовало бы все же жестче реагировать на это.

Сейчас единственный гипотетически возможный вариант – если России удастся пробить коридор в Приднестровье. Это может привести уже к войне с НАТО, ведь Румыния не будет молчать, когда РФ зайдет в Молдову. Россия, несмотря на все провокации, очень боится конфликта с Альянсом, поэтому будет пытаться делать это в гибридной форме, через "зеленых человечков" в Приднестровье.

– Что будет, если Украина упадет?

– Украина не упадет. Россия не в состоянии захватить даже отдельные крупные города Украины, не говоря уже о всей стране. Уничтожить небольшой городок типа Марьинки или Бахмута – да, но удерживать власть на обширной территории они не способны. Население Украины очень враждебно настроено к РФ и даже в условиях оккупации будет мощное сопротивление, партизанская война. Только для подавления этого сопротивления нужна миллионная армия. У России нет таких ресурсов.

Сейчас Кремль делает ставку на экономическое обескровливание Украины и Запада, уничтожение политической воли, разведение внутренних распрей, превращение нашей страны в failed state – несостоятельное государство. В войне на истощение побеждает тот, у кого хватит ресурсов и мотивации перестоять врага.

Это противостояние психологических и материальных факторов.

Главное – понимать, что остановиться Россия не в состоянии. Это природа империи: либо она продолжает захватывать другие страны, либо исчезает. Поэтому Россия всегда нуждается в внешнем враге, с которым нужно воевать. Если экспансии нет, народы империи потребуют автономии, прав, самоопределения. Дальше – неизбежный распад.