Спецтрибунал сможет быстро подготовить обвинительные приговоры по преступлениям рф, путина и Ко — посол МИД Кориневич

Украинские власти с марта прошлого года занимаются созданием специального трибунала по преступлению агрессии России против Украины. Украинские чиновники и правоохранительные деятели подчеркивают, что спецтрибунал должен быть создан на базе договора между ООН и Украиной, в то же время многие международные партнеры, в частности, и Соединенные Штаты Америки пока лоббируют создание "гибридного" трибунала.

Почему это происходит именно так, какие еще страны выступают за это, как быстро можно будет подготовить обвинительный приговор путина и другим должностным лицам рф, в интервью "Телеграфу" рассказал посол по особым поручениям МИД Украины Антон Кориневич.

– Наши западные союзники лоббируют создание гибридного трибунала. Почему они продвигают именно такую модель? Какие оговорки озвучивают партнеры?

- Ключевое – создать такой специальный трибунал. И мы работаем как раз для того, чтобы такой судебный орган был создан.

Разные государства действительно имеют разные позиции по созданию спецтрибунала. И это нормально. Есть часть государств, которые поддерживают создание международного трибунала на основе соглашения Украины с ООН. Недавно опубликовано обращение 13 государств, которые как раз и призывают к созданию такого международного трибунала. И есть позиция другой группы государств, поддерживающих создание интернационализированного или гибридного трибунала. У нас есть коалиция за создание спецтрибунала и core group (основная группа — Ред.), в которую входит 34 государства (уже после интервью к коалиции присоединилась также и Молдова, — Ред.), представители нескольких международных организаций, где мы и обсуждаем подобные вопросы и позиции.

Главное, чтобы было единство целей по созданию этого органа.

Я уверен, что в рамках деятельности нашей группы мы найдем ответы на все наши технические и юридические вопросы.

Модель трибунала на основе соглашения с ООН – это об отдельном судебном органе, который не находится в рамках судебной системы Украины, и является самостоятельным субъектом международного права. То, что он будет создан на основе соглашения с ООН, предоставит ему возможность работать от имени международного сообщества.

Гибридный трибунал – это судебный орган, который создается в рамках судебной системы Украины, по законодательству Украины, но с существенным международным элементом. Единого рецепта по этому элементу не существует. Как правило, это расположение в другом государстве, участие иностранцев в качестве судей и прокуроров.

– Для Украины, наверное, выгоднее трибунал, созданный на основе соглашения с ООН?

— Для Украины важно, чтобы специальный трибунал был создан. Нам нужен трибунал, который был бы как можно более международным, и который не будет исключительно ответом Украины на агрессию россии. А был бы ответом международного сообщества.

Создание трибунала на основе соглашения с ООН как раз подпадает под эти характеристики.

— Заместитель главы офиса президента Андрей Смирнов в одном из интервью сказал, что такие страны как Британия, Германия, США и Франция продвигают модель гибридного трибунала. Почему, к примеру, Штатам это выгодно? Недавно New York Times писали, что Америка неохотно сотрудничает с Международным уголовным судом, потому что не хотят, чтобы американцы могли тоже попасть под удар за возможные военные преступления в Афганистане или Ираке. Влияет ли такая логика как-то на их отношение к созданию спецтрибунала?

— Есть некоторые вещи, о которых сейчас я бы не хотел говорить. Придет момент и обо всем этом мы расскажем. Я думаю, что здесь никак вопрос с Международным уголовным судом не перекликается, потому что когда спецтрибунал по преступлению агрессии против Украины будет создан, он будет иметь юрисдикцию исключительно в отношении лиц, совершивших агрессию против нашего государства. И это, очевидно, граждане россии, возможно, еще нескольких стран. Но наши ключевые международные партнеры понимают, что это не будут их граждане.

Очевидно, ключевым аргументом в пользу гибридного трибунала может служить то, что для любого судебного органа одним из ключевых аспектов является легитимность. Легитимность создания и принятых решений. И как раз создание в рамках судебной системы Украины возможно выглядит для них наиболее правомерным и законным ответом. Потому что у Украины точно есть территориальная юрисдикция преследовать за совершение преступления агрессии против нашего государства. И с этим не может никто поспорить.

Но мы настроены найти ответы на все эти вопросы.

- По срокам создания. Заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд сказала, что хочет, чтобы к лету этот механизм международного трибунала появился. Как Вы сейчас оцениваете такую очень оптимистическую возможность?

– Украинские юристы, а это и МИД, и Офис президента, и другие коллеги, работающие над этим вопросом, работаем ежедневно, чтобы приблизить этот момент. Никто не хочет затягивания. Но это очень серьезный политический и юридический вопрос. С нашей стороны мы нацелены на то, чтобы реализовать это как можно быстрее и эффективнее.

- Тот же господин Смирнов говорит, что это нужно сделать до Победы, Вы ведь недавно в интервью "Европравде" говорили, что это может произойти и после победы и особого конфликта в этом нет.

- Я бы не сказал, что мой тезис как-то противоречит тому, что сказал господин Смирнов.

Спецтрибунал должен быть создан как можно скорее, это ключевое. Если это произойдет во время войны – прекрасно. Если война завершится в ближайшее время, и трибунал будет создан уже после этого, я не думаю, что это станет проблемой. Если будет политическая воля наших партнеров, то можем хоть завтра создать его.

Сейчас мы готовим почву для работы спецтрибунала, потому что, как показывает международная практика, нужно определенное время, чтобы выйти на решение, каким образом создавать тот или иной судебный орган.

- Насколько критично то, что Украина не ратифицировала Римский статут?

– Напрямую создание спецтрибунала вопрос ратификации Римского статута не касается.

Но, конечно, ратификация статута могла бы быть важным шагом по подтверждению желания Украины полноценного участия во всех процессах, касающихся ответственности за тяжкие преступления. Как юрист-международник я не вижу никаких оговорок в ратификации Римского статута. Особенно после того, как Украина дважды признала юрисдикцию Международного уголовного суда на основе положения пункта 3, статьи 12 Римского статута. И, по сути, все обязательства перед судом мы на себя взяли.

Поэтому не ратификация статута лишает нас определенных возможностей. В частности, участвовать в заседаниях Ассамблеи государств-участников МУС, выносить вопросы на рассмотрение Ассамблеи, участвовать в выборах прокурора, представлять своего кандидата на должность судьи МУС. Сотрудничество с МУС ведется и, на самом деле, сегодня суд имеет все возможности для того, чтобы работать по ситуации в Украине.

Поддержка со стороны наших партнеров здесь беспрецедентна — и финансовая, и персоналом, и политическая.

– Насколько комфортно смогут сосуществовать расследование международного трибунала и Международного уголовного суда?

– Они не будут противоречить друг другу. МКС имеет юрисдикцию по трем категориям: военные преступления, преступления против человечности и преступления геноцида. МКС не сможет осуществлять юрисдикцию по поводу преступления агрессии против Украины. Поэтому мы и предлагаем создать спецтрибунал, который по сути закроет этот существующий пробел.

По отношению к МКС спецтрибунал будет иметь дополнительную функцию.

- Насчет тех, кто может попасть на скамью подсудимых. Конечно, это военно-политическое руководство россии. А можно ли потенциально привлечь к ответственности российских олигархов, поддерживающих войну?

– В международном праве преступление агрессии понимается как элитарное преступление "leadership crime", то есть преступление тех лиц, которые могут отдавать приказы для продолжения и ведения агрессивной войны.

То есть лица, которые могут это делать либо по должности, либо по функционалу. Это не может быть большой список лиц. Это люди, принимающие решения и люди, совершающие конкретные действия по выполнению этого решения. Поэтому это, прежде всего, высшее политическое и военное руководство россии. Что касается других лиц, то при имеющихся фактах их соучастия или участия в преступлениях им найдется другая площадка для ответственности. В частности, национальные суды Украины или МКС. Под спецтрибунал всех не погонишь, но это и не нужно делать.

- Судебный процесс над бывшим президентом Югославии Слободаном Милошевичем длился долго – 5 лет, пока он не умер в тюремной камере от сердечного приступа. Процесс над путиным также может длиться так долго? И в конце концов он может не получить свое наказание

- Трудно говорить о каких-то прогнозах и международном правосудии действительно, как правило, занимает время. С другой стороны, преступление агрессии доказывать довольно легко. В частности эту ситуацию все видят и все доступно в публичной плоскости. Более того, мы имеем признание этой ситуации как агрессии со стороны всех международных организаций, в том числе и Генассамблеи ООН. С преступлением агрессии дело будет более простым, потому что его можно доказать в течение нескольких месяцев и подготовить обвинительный приговор по этому преступлению.

Поэтому я думаю, когда спецтрибунал будет создан, он сможет двигаться в своей работе довольно быстро.

Говоря о спецтрибунале, прежде всего, мы говорим о президенте рф, но не только он является ответственным лицом. Это и другие участвующие в этом персоны: министр обороны, министр иностранных дел, командующий Росгвардии, начальник Генштаба.

- Важнен и процесс экстрадиции. Ибо путин так может сидеть в россии до своей смерти или своего убийства. Как это может происходить?

– Если будет ордер на арест, то пока эти люди будут на территории россии, выполнить его будет достаточно сложно. Но когда это лицо будет передвигаться и попадет на территорию государства, признающего этот трибунал, эти лица могут быть задержаны. Нет здесь решений, которые позволят автоматически их задержать до тех пор, пока они в россии. Но важно создать правовую почву для того, чтобы максимально усложнить их жизнь и показать, что в рамках других юрисдикций они уже не смогут чувствовать себя свободно.

– В чем сложность доказывания преступления геноцида в Украине? Как доказать, что это были именно намерения военно-политического руководства? А не исключительно воля каких-нибудь солдат или среднего звена. Ибо, например, в доказывании преступлений сексуального насилия будет как раз сложность доказать, что это был приказ сверху, а не чья-то отдельная воля.

– Это уже не вопрос к спецтрибуналу. Он будет иметь юрисдикцию по поводу преступления агрессии.

Что касается геноцида, то у нас есть площадки, которые могут привлекать людей за совершение преступлений геноцида. Это и национальные суды Украины и МУС.

У нас уже создана вся архитектура для привлечения к ответственности за совершение преступлений геноцида. И в Украине уже есть первые приговоры за преступление публичного подстрекательства к совершению геноцида со стороны российских пропагандистов.

Преступление геноцида считается самым тяжелым международным преступлением. У него есть специфика: его ключевым элементом является специальный умысел. Истребление полностью или частично национально-этнически-расовую или религиозную группу.

В контексте преступления сексуального насилия, здесь нужно доказывать, что это не просто преступление с преступным умыслом — убить гражданское лицо или изнасиловать. А что это преступление было со специальным умыслом истребить украинцев как нацию и как народ. Поэтому это не очень простая задача, но наши правоохранительные органы делают все возможное, чтобы у нас были соответствующие приговоры именно по преступлению геноцида.

– Как Вы относитесь к идее создания постоянно действующего международного трибунала? Ведь та же россия не была наказана за свои действия в Грузии, в Чечне. Международное сообщество "проглотило" это. Решил ли бы это постоянно действующий трибунал?

- С этим вопросом есть определенные сложности, ведь у нас есть постоянно действующий МУС. Другое дело, что его юрисдикция по преступлению агрессии достаточно ограничена. Наша задача — создать спецтрибунал по преступлению как орган ad hoc, который будет работать только для нашей ситуации. Потому что мы убеждены, что в этой ситуации агрессии россии против Украины, это преступление не может остаться безнаказанным.

– Стала ли эта война вызовом для международного права и в чем?

– Да. Эта ситуация как раз изменит международное право, потому что одним из ключевых основ международного права является принцип неприменения силы или угрозы силой. Он является основой устава ООН. И если этот принцип нарушается постоянным членом Совета безопасности ООН, государством, которое должно следить за миром и безопасностью, а не быть агрессором, то, очевидно, это сигнал для того, что современный международный правопорядок нуждается в изменениях.