Выжить любой ценой: как приходится выкручиваться бизнесу в Харькове под обстрелами

После пары месяцев жизни в эвакуации Диана Кушнирук – собственница бренда детской одежды – вернулась в Харьков. Ей заново пришлось искать поставщиков материалов и фурнитуры, швей, а еще строить рабочий график с оглядкой на ежедневные обстрелы.

Производство показалось чужим и странных размеров

Уже семь лет Диана Кушнирук шьет в Харькове детскую одежду под брендом LAPA, живет – в паре десятков километров, в селе Циркуны. Российские войска там были уже 24 февраля и Диане с мужем пришлось экстренно бежать в город. Остановились у друзей в Салтовском районе, там же, где находится производство.

— Мы жили в подвале. Когда было более-менее тихо, бегали домой искупаться, перекусить, — рассказала Диана "Телеграфу". – Если честно, первые недели для меня как в тумане прошли. Помню, что были самолеты, взрывы, обстрелы – было громко и страшно. Но уезжать не хотелось. А потом так сложилось, что нужно было вывезти ребенка знакомых, а у нас была машина, так я попала в Ровно.

Там Диане пришлось несколько раз переезжать, но мысль о возвращении в Харьков, где остался муж, любимое дело, поставленное на паузу, не покидала. Хотя и в эвакуации она без дела не сидела – помогала друзьям, которые вывезли свое швейное оборудование. В итоге, как только наступило относительное затишье, харьковчанка отправилась в путь и первым делом наведалась в свой цех.

— Все выстояло каким-то чудом, — говорит Диана. – Правда, все три месяца пока нас не было, оказались включенными электробатареи. Все разъехались и некому было нажать рубильник. Так что мне пришла платежка на 16 тыс. гривен. Сумму, правда, разбили на несколько частей и аренду с нас хозяева помещения не взяли за этот период. А когда я попала внутрь, то, как потом сказала девочкам: все показалось каким-то чужим и странных размеров – слишком больших. Но это было все мое, фактически единственное, что у меня осталось. Ведь что там с домом в Циркунах я не знаю, село уже освободили, но его постоянно очень сильно обстреливают.

Кушнируки рискнули туда поехать только дважды – в конце июня, чтобы взять хоть какие-то личные вещи. А потом через пару недель, когда нашлась их собака Сили, которая сбежала в первый день войны, испугавшись громких звуков.

— У нас в доме не жили, но оккупанты там побывали, — говорит Диана. – Все ценное вынесли – инструменты мужа, телевизор и прям по классике – стиральную машину. Одежда была раскидана. Мы кое-что успели взять и снова были вынуждены уехать, потому что в Циркунах было небезопасно. А сейчас туда несильно и пускают. И что тогда поразило, улицы были абсолютно пустыми.

К моменту возвращения Дианы в Харьков в городе осталась только одна из пяти швей, которые с ней сотрудничали. Она привела на работу еще одну знакомую, но в цеху работать получилось недолго.

— Производство наше расположено между торговым центром "Французский бульвар" и рынком Барабашово. В один из дней мы оказались прямо в эпицентре обстрела, били по кругу, — говорит Диана. – Девочки просто не выдержали, решили дома шить. Так что сейчас я им развожу крой и забираю готовые изделия, а сама тружусь в цеху. Но начинаешь что-то делать и не знаешь, закончишь ли. Все меняется за секунду. Минимум пару раз в день тревога, кроме того, хорошо слышно прилеты на Салтовку. И в последнем случае я тоже останавливаюсь, хотя бы в коридор выхожу, потому что здание достаточно крепкое, а до укрытия метров 50.

По соседству с местом работы Дианы и тот дом, по которому вечером 17 августа россияне ударили ракетой, убив 7 человек и ранив еще более 10.

— От здания осталась груда кирпичей, — говорит харьковчанка. – И ты видишь рядом такую же двухэтажку, где на балконе сушится белье, у подъезда стоит детская коляска. И тут понимаешь: в разрушенном доме также жили люди – в один момент они всего лишились, а кого-то не стало. И это ужасно! Просто ненависть из-за этого ко всем россиянам.

Обстрелы врага лишили Диану всех поставщиков – закупка материалов осуществлялась в пределах Салтовки, в основном на Барабашово. А от него после череды обстрелов и пожаров практически ничего не осталось.

— Я там через день бывала, знала многих продавцов в лицо. Сейчас там остался небольшой угол "живой", буквально 5-6 киосков, а люди торгуют даже там, где полностью все сгорело, потому-то что старые клиенты все равно приезжают. На рынке, к примеру, выгорели как раз тканевые ряды, — приводит пример Диана. – С фурнитурой та же история – не осталось никого, с кем мы работали. Да, кое-как этот процесс поставок наладили. Но нюансы все равно есть. К примеру, неделю назад не могла разыскать нитки определенного цвета. Раньше брала их на Барабашово, там был большой выбор, все в наличии. Еще не могу найти, кто будет делать принты на куртках. Тот, с кем сотрудничали, выехал, потом перестал выходить на связь. А люди ждут своих заказов, и ты не будешь каждому рассказывать свою историю от начала до конца.

Диана добавляет: хоть Харьков продолжает оставаться на линии огня, есть те, кто по-прежнему не хочет покидать свои дома, или возвращается, пожив в другом месте.

— Мы перед войной так все любили путешествовать. Но многие, кто уехал, сейчас хотят оказаться дома. У меня такая возможность, слава Богу есть, и я отсюда уезжать не хочу, хотя на этом настаивает муж. Да, здесь страшно. Бывает, едешь утром, много людей вокруг, все, куда, то спешат и вдруг ты слышишь вдалеке "бабах" или машину подкидывает взрывной волной. То есть вроде обычная жизнь в городе, но в любой момент может прилететь. И если ты живешь тут, или возвращаешься, то должен понимать, что возможно все! Но я не могу без Харькова, у меня к этому городу ненормальная любовь. Плюс я считаю, люди, которые могут работать, должны работать.

Стоит заметить, что ранее о проблемах бизнеса в Харькове "Телеграфу" рассказывал известный бизнесмен Юрий Сапронов.