"СОЧ — преступление и за него посадят": пилот Апостол о достоинстве, боевых вылетах и свободе во время войны

Апостол — пилот 12-й Отдельной бригады армейской авиации, родился в семье военных и продолжил семейную традицию. Совершил более 160 боевых вылетов, пилотирует вертолет Ми-24. О восприятии войны рассказал в интервью "Телеграфу" "Линия сопротивления".

О небе, крови и свободе

– В мирное время полет – это свобода, кайф, удовольствие от того, что люди ходят по земле, машины ездят, а ты в небе. Но когда есть угроза, полеты — большая ответственность, нам не до игр, мы выполняем задачи.

Страх – не враг, а спутник. Каждый вылет влечет за собой определенный страх. Закурил сигарету, одел броню, надел шлем, варежки, подготовился, затем осмотрел вертолет, пообщался с ним, запустил двигатель, и страх просто рассеивается. Я говорю с вертолетом и он мне помогает. Мы вместе боремся с этим страхом, и все пройдет. Вертолет хоть и металлический, но у него есть душа. Однажды мы выходили из-под удара, я сел в вертолет и мы просто моментально убежали. Мы идем на посадку и я спрашиваю у собрата: "Чего вертолет капризничает?". А он мне отвечает: "Да это я просто с ним не поздоровался". Это одиннадцать тонн металла, которыми ты управляешь, но какая-то душа точно есть.

Поддержка войск на переднем крае

– Работа армейской и штурмовой авиации – обеспечение поддержки войск на переднем крае. Мы подходим к врагу так близко, как можем, и поддерживаем пехоту. Приходит задача нашему руководителю, он говорит: "Вот цель, пехота противника в наступлении" и дает нам координаты. Буквально 10-15 минут мы планируем маршрут полета, готовим свой заход на цель и улетаем непосредственно в зону нанесения удара. Пока мы направляемся к цели, мы видим нашу пехоту, которая находится на своих позициях.

Как вытаскивали погибшего пилота из сбитого вертолета под Мариуполем

– Был случай в 22 году: первая ротация на вертолете Ми-8. Я был лётчиком-штурманом. Мы находились в дежурстве под Мариуполем. Приходит весточка, что сбили наш вертолет и мы улетели на место падения. Привезли кран, чтобы поднять вертолет, чтобы мы могли достать тела погибших. Мы забрали тела и доставили их в госпиталь для идентификации.

Командир нашей части дал мне цепочку и четки (точнее, то, что от них осталось), чтобы я передал это родственникам погибшего. Я видел слезы человека, которому передал вещи погибшего, его боль. Я служил в подчинении павшего пилота, он меня всему учил. Благодаря ему я стал тем, кем я являюсь. В этот момент пришло переосмысление ценностей: как все быстротечно.

"Азовсталь" — самая выдающаяся миссия авиации мира

— Летчики понимали, что это может быть дорога в один конец, однако они шли, потому что нужно было забирать раненых, везти провизию, вооружение, чтобы военные могли обороняться в Мариуполе. Есть те, кто не вернулся и до сих пор считается пропавшим без вести. Это очень большая потеря для нас, для всех летчиков и одновременно самая выдающаяся миссия в мировой авиации. Когда лётчик принимает решение, он понимает, что одна его жизнь не стоит двадцати, которые он спасает.

Один из лётчиков, вернувшийся с этой миссии, является инструктором. Он герой Украины, продолжает учить нас летать и выходит на боевые вылеты наносить поражение врагу.

СОЧ – преступление и за него посадят!

— Недавно в Instagram мне попался военный медик, который выехал. Или когда Сергей Гнездилов ушел в СОЧ. Давайте все сейчас пойдем и что будет дальше? СОЧ – это преступление и за него посадят!

Есть боевой медик София Янчевская — пошла добровольцем, без гарантий, парень у нее тоже на фронте, а кто-то называет героем выехавших. Где справедливость?

Нам нужны дальнобойные ракеты и удары по тылу врага!

— Почему мы не можем говорить, что мы господствуем в нашей Украине? Мы господствуем, потому что народ это и есть власть, мы оказываем это сопротивление. Если мы все будем биться в унисон, то снесем эту машину ру*нявую. Без поддержки иностранных партнеров мы продержимся, но нам нужны их дальнобойные ракеты и удары по тылу врага.

Меня удивляет, почему мы должны побуждать гражданских к действиям. Мы защищаем их, а еще должны как-то подталкивать их делать для нас что-нибудь на фронте. Я не обязан благодарить мирное население за поддержку. Они должны понимать, что мы для них, а они для нас — одно целое и работаем на это государство. Люди должны сознательно идти в ТЦК, обновлять данные, чтобы их потом не пришлось на улице вылавливать. Они должны осознанно приобщаться к борьбе.

Наступит ли раскаяние России?

– Не вижу предпосылок. Я бы даже не хотел его воспринимать. Это противно. Нужно прожить 5-6 поколений, чтобы эта идея могла восприняться.

Если россияне сейчас прекратят этот конфликт, дело дойдет до судов, репараций и восстановления Украины, а это сумасшедшие средства, и они этого не хотят делать. Поэтому, я думаю, они не остановятся, по меньшей мере, из-за этого. Москва "вывезла" за счет того, что в 2000-х годах Украина допустила ошибки, ослабила обороноспособность: отказалась от ядерного оружия, самолеты и вертолеты продавала. Мы сами отвечаем за свои ошибки.

Россия хочет Северной Кореей защищаться? Той страной, которая не знает, как вести боевые действия? Это варварство с их стороны — хотеть захватить независимое и суверенное государство. Россиян мотивируют деньгами, надбавками. Тех же зэков увольняют, а они потом возвращаются домой и там кого-то насилуют. Это не мотивированные бойцы, они гибнут тысячами. Что такое замотивированный боец, подготовленный тактически, у него все есть, и что такое, когда просто забросили его в окоп и сказали "если будет идти — стреляй". Их просто забрасывают, как мясо, и продолжают идти вперед.