"Самый большой вызов для украинской армии — принять возможные переговоры, мы на это не согласимся", — боевой медик Елена Рыж

О сексизме в армии, смысле смерти, своем завещании, ежедневных минутах памяти как связи с павшими побратимами и посестрами, а также о способах остаться психологически стойкой на войне — всем этим Елена Рыж делилась с "Телеграфом" в рамках проекта "Линия сопротивления".

Женщина-военная как сексуальный объект

— Когда попала на службу, обещала оставаться собой. Понимала, что среда и война меняют людей во всех аспектах: физически, в сердце, мыслях и на уровне души. Несмотря на это, я до сих пор верна своим убеждениям.

За два года службы я ни разу не сталкивалась с сексизмом. Хотя были моменты, когда приходилось показывать характер. У меня есть собственные четкие границы и уважаю чужие. Иногда мне пытались указать, что девушке не место в штурмовом подразделении. Но меня мало интересовало чужое мнение, и я очень быстро этого человека ставила на место. Однако проблема сексизма в армии актуальна. У нас есть чат в Signal с посестрами, разбросанными по разным подразделениям, мы общаемся и поддерживаем друг друга. Иногда у меня волосы дыбом от историй девушек в армии.

Книга "Племя" перевернула мой мир

— Книга "Племя" Себастьяна Юнгера (американский журналист, писатель и документалист, писавший о войне и опыте ветеранов. — Ред.) перевернула мой мир — именно в ней я нашла немало ответов. А его "Свобода" (вторая книга Юнгера. — Ред.) — это сплошная рефлексия.

В моем видении свобода – это возможность выбирать. В реалиях войны часто есть ситуации, когда люди лишены выбора. В этих случаях остается только выбирать свое отношение. В ситуации "выбор без выбора" также можно выбрать: мучиться, съедать себя или принять и смириться. Я выбираю фокусироваться на свете, при этом не закрывать глаза на то, что у меня чуть ли не каждый день гибнут побратимы, что на каждом шагу политические игры, генералы, отправляющие ребят на гибель. Я все понимаю. Но выбираю не отчаиваться. Мой мир – с объятиями, любовью, даже там, где темно.

Комментарии — способ излить свою злость

— Негатива с началом полномасштабного вторжения стало гораздо больше. В нашем обществе принято высказывать претензии ко всему вокруг: к власти, ТЦК, к политикам, к чему угодно. Людям легче винить во всем других и выбирать позицию жертвы. У всех нас сейчас непростая жизнь, она неизбежно изменилась. У людей от плохих новостей, потерь растет напряжение. Те, кто не может справиться с этим, накапливают злость, недовольство. Мы в армии, скажем, можем избавиться от этих эмоций на полигоне или там же, "на нуле". Через адреналин все лишнее выходит.

Почему люди для разрешения внутренних конфликтов не обращаются к психологам? Потому что боятся заглядывать себе в душу, не хотят видеть недостатки, которые нужно прорабатывать. Поэтому люди идут в комментарии и изливают там свою злость.

Если не готов отрезать человеку голову – закрой рот!

— В начале Курской операции наше гражданское общество в комментариях массово распространяло два контрастных мнения: что украинские военные должны действовать зеркально по отношению к россиянам, убивать, пытать и — сохранять человечность, не опускаться до их уровня. Как мы видим, ВСУ сохранили человеческое лицо, потому что мы не звери. Как бы мы ни ненавидели врага, мы не будем опускаться до такой жестокости. Однако люди, которые позволяют себе писать военным: "Отрежьте им головы", во-первых, не имеют права давать советы военным, потому что их об этом никто не спрашивал, во-вторых, если бы этим людям представился такой случай, я уверена, они бы на это не отважились. Поэтому пусть закроют свой рот!

Также я вижу, что происходит на Покровском направлении, обстрелы в Полтаве, Харькове, Львове. Знаю, что мы несем большие потери. Но могу ли я изменить это? Нет. Чтобы не поддаваться панике, не отчаиваться, следует руководствоваться вопросом: "А что лично я могу?" Это помогает держаться, быть эффективным. Я знаю, что впереди у всех нас большое солнце, великое будущее родной страны. Я воюю ради жизни. Даже во время войны можно наслаждаться, чувствовать радость и любить — это и есть свобода во время войны.

Живу сквозь призму: если я завтра погибну?

— Хотя я и говорю, что мы остаемся теми же, но внутри очень сильно меняемся. Чувство наслаждения от жизни, ее вкуса усилилось в разы. После работы на фронте обычный душ и теплая вода — это неописуемый кайф. Я стала острее чувствовать вкус еды, ярче проживать встречи с людьми. Мозгами я понимаю, что не все так радужно, есть препятствия, есть сложности, но я умею фокусироваться на свете.

Единственное, что меня огорчает, – гибель побратимов. Это боль. Еще один момент моей трансформации – постоянный вопрос "Что если я завтра погибну?" Действую сквозь призму этого понимания, но это не подготовка к смерти, а реализм.

Составила письмо-завещание на случай гибели

— Я составила документ на Гугл-диске, это письмо, в котором расписано, чего хочу в случае моей гибели. Тут мои пожелания и забота о родных. Но это не пессимизм. Однозначно моим родным будет тяжело, если со мной что-то случится, и я хочу им это облегчить. У меня есть мантры, которые я постоянно прокручиваю в уме. Всегда будет так, как должно быть, и так, как лучше всего для меня. Я верю, что моя душа выбрала именно такой путь в определенных целях. Она набирается опыта в земном мире. Души выполняют свои миссии и перерождаются, я так считаю. Здесь речь не идет о безответственности и о том, что я испытываю судьбу. Я не считаю, что мы не хозяева своей жизни. Но есть определенные законы Вселенной.

Пускать людей в свое сердце, несмотря на боль утрат

— Первая и самая тяжелая смерть — гибель Димы (побратима. — Ред.). Когда ко мне пришло осознание и принятие, поняла, что так и не сказала, что он для меня значил. Он всегда обо мне заботился, шутил, защищал. От него я чувстовала такую братскую поддержку, возможно, которую я недостаточно получала от своего родного брата. Когда Дима погиб, мне было невероятно больно, и я поняла, что очень благодарна за те полгода, что он был в моей жизни. Теперь я не боюсь говорить близким людям, что они для меня означают, как я их люблю и ценю.

Я выбираю пускать людей в свое сердце, даже несмотря на боль утрат. Я знала одного бойца две недели. Он вытаскивал "200-х" с поля боя, так и погиб. Рискуя жизнью, он делал удивительные вещи — честь знать его эти две недели.

Обратиться к душе побратима, чтобы он помог забрать его тело

— Однажды моя группа вытаскивала тело погибшего побратима из серой зоны — его оттуда долго не могли забрать. Я была в группе прикрытия на оттяжке, а там, где мои ребята забирали побратима, был ад. Все летело и взрывалось. Было страшно, когда думала, что это все. Обстрелы. Радийка молчит. Я решила обратиться к душе мальчика с большой просьбой, чтобы он помог нам его оттуда забрать и передать тело семье. Нам удалось. Он вернулся домой, с ним простились, похоронили.

Сколько стоит твоя жизнь?

— Если говорить об утренних ежедневных минутах памяти погибших — у меня в голове четкая картинка вечного войска на облаках. Я его представляю – оно стоит ко мне лицом. И когда вспоминаю конкретного воина, я вижу его лицо. Я знаю, что их души живы и уже живут другую жизнь. Еще у меня ощущение, что они словно ждут какого-то большого боя в мире, который не видит глаз. Иногда перечисляю погибших людей, а иногда вспоминаю конкретного человека и с ним разговариваю. Сколько стоит твоя жизнь? Это цена жизней всех солдат, которые погибли, чтобы жил ты!

Украина – храм, сейчас строятся его колонны

— Самый большой вызов для украинской армии, по-моему, — принять возможные переговоры, о которых все говорят. Мы к этому не готовы, потому что очень много потеряли. И если государство станет нам это транслировать, продавать или ставить ультиматум, то мы на это не согласимся. Мы воюем за свободу, свою землю и национальную идентичность. Я считаю нас сильнейшей нацией на этой планете. Такие мы, украинцы, искалеченные, но готовые бороться до победного конца.

Украина для меня — храм с очень крепким фундаментом, который построили наши предки. Сейчас строятся его колонны. Это делают люди, которые верят в страну, в победу и действуют. Возможно, уже не мы, а потомки будут строить крышу, или это произойдет еще при нашей жизни. Но всегда помним, ради чего мы боремся!