"Украина никогда не будет в НАТО, потому что кому-то нужно воевать с россией": интервью с военным экспертом Олегом Ждановым

Ситуация на фронте становится все более напряженной: враг усиливает ракетные атаки на юге Украины, а на востоке продолжаются ожесточенные бои без принципиального изменения положения сторон. Даже несмотря на безумные потери, российские оккупанты вбрасывают в топку войны все больше "мяса". Однако ВСУ не отстают: почти каждый день в оккупированном Крыму расцветает все больше "бавовны", а сакральный для кремлевского режима мост на полуостров снова немного "загрустил".

Что изменят в балансе сил систематические атаки на Крым и появление в ВСУ кассетных боеприпасов, почему украинское контрнаступление оказалось не столь успешным, как ожидалось, возможен ли теракт на ЗАЭС? На эти и другие вопросы в интервью "Телеграфу" ответил военный эксперт, полковник запаса ВСУ Олег Жданов.

— На днях снова произошла "бавовна" на Крымском мосту . Это окажет существенное влияние на логистику врага на южном направлении? Ведь железнодорожная часть, как мы понимаем, не разрушена.

— Это существенно не повлияет. Это уменьшит, конечно, объемы поставок через мост, ведь примерно 20% они везут автомобильным транспортом, но основная масса поставок все же идет по железной дороге.

Здесь сработала больше политическая составляющая. До моста добраться трудно, и даже то, что мы взорвали автомобильную часть – очень большое достижение в плане нанесения политического, морального вреда врагу.

— Действительно, это унижение путина. Каким может быть ответ? Это же переход так называемых "красных линий". Или в арсенале Москвы, кроме ракетного террора, который и так происходит чуть ли не каждый день, больше ничего не осталось?

— Ставки уже исчерпаны. Поднимать их уже некуда. С ядерным оружием они успокоились, большинство стран мира дали понять россии, что никакого ядерного вооружения в этой войне быть не может. Поэтому я считаю, что ничего нового мы не увидим.

— Но ракетные атаки стали более мощными и кровавыми. Имею в виду удары по югу.

— Здесь дело еще в зерновом соглашении: путин разрушает порт по логике если не он, то никто. Эрдоган сказал же, что если россия откажется от зерновой сделки, то будем работать без россии. Вот россия и делает так, чтобы никто не работал.

— Атаки на Крымский мост будут продолжаться? Стоит ли ждать следующих ударов?

– Да. Думаю, это не последняя атака. Как только будет готова очередная операция – ее проведут. А над этим постоянно трудятся наши силовики. Мы еще увидим не одну атаку на Крымский мост и надеюсь, что успех будет значительнее.

— Более значительный успех для нас насколько критичен для россиян в плане логистики ?

— Если мы разрушим железнодорожный путь, это будет критически для врага на Запорожском, Херсонском направлениях. Другая ветка железной дороги уходит из Волновахи. А туда мы достаем. И самое главное, что других железнодорожных путей нет. Они смогут возить боекомплект только автомобильным транспортом, а это значит, что войска будут сидеть на "голодном пайке".

— Как применение кассетных боеприпасов может изменить ситуацию на фронте в нашу пользу?

— Мы будем наносить еще большее поражение личному составу врага, легкобронированной технике. Например: по результатам войны во Вьетнаме, США подсчитали, что на один кассетный снаряд приходится восемь осколочно-фугасных. То есть, нужно было выпустить восемь фугасных снарядов или один кассетный. Будь у нас кассетные боеприпасы, мы могли бы прочесывать ими лесополосы до самой Кременной.

— Появилась информация, что враг активно наращивает производство дронов-камикадзе, в частности "Ланцетов". Насколько серьезна эта проблема будет для нас в будущем, и когда это будущее наступит?

– Эта проблема проявляется уже сейчас. У врага становится все больше дронов. Сначала этими "Ланцетами" они начали поражать технику, а теперь уже и личный состав. И я так понимаю, что с каждой неделей россия будет наращивать количество своих дронов на фронте. Санкции санкциями, но они смогли наладить не только производство, но еще и закупку. У нас те же дроны Mavic закупают в основном волонтеры, а у них государство. И это совсем другие объемы.

Сейчас война переходит в стадию дистанционного поражения противника. В артиллерии по боеприпасам мы стараемся добиться паритета, а вот по дронам мы резко проседаем.

— Что мы можем с этим сделать, чтобы противодействовать российскому нашествию дронов? Улучшать собственные средства ПВО?

— Не столько ПВО, сколько средства радиоэлектронной борьбы. Кстати, сейчас на подходе очередной пакет военной помощи на сумму 1,3 млрд. долларов, и планируется, что в этом пакете будут средства РЭБ и противовоздушной обороны близкого радиуса действия.

— Как сейчас вы видите украинское контрнаступление ? В каких направлениях сможем развить успех?

— Пока у нас есть успех на Бахмутском направлении. На Запорожском направлении мы остановились. Враг накопил силы и пытается возобновить наступательные операции, особенно на Купянском, Лиманском направлениях. В районе Марьинки они накапливают резервы и будут также пытаться продолжать штурмы.

Ситуация, к сожалению, снова возвращается для нас в сторону оборонительной операции, а не наступательной. Даже генерал Марк Милли (председатель Объединенного комитета начальников штабов США. — Ред. ) подчеркнул, что темпы наступления не соответствуют проводимым ими расчетам. Генерал сказал, что до провала далеко. И это сильно режет слух, что слово "провал" вообще было произнесено. И произнес его человек, знающий весь объем наших планов и помогавший их разрабатывать. Поэтому, где мы будем проводить контрнаступление, мне уже трудно сказать.

— Почему, по вашему мнению, не произошел скорый успех, на который рассчитывали? Так как у россиян очень много "мяса" или нам не хватает вооружения?

– Во-первых, там вооружения очень много. В начале широкомасштабного вторжения, когда мы считали российские танки на хранении, дошли до цифры 28,5 тысяч. Это если учесть даже Т-34, которые есть на хранении. Большая часть этих танков послевоенного периода: Т-55, Т-62, Т-72 и их много. Эти танки просто снимают с хранения, сажают в них экипажи, а человеческого ресурса у них хватает. По западным оценкам, мобилизационный ресурс россии составляет 17-18 миллионов человек. Как вы думаете, есть у них ресурс воевать?

А наши партнеры раскачивались: давать или не давать нам оружие, до сих пор нет определения позиции по самолетам и [дальнобойным] ракетам. Самолеты вроде бы дают, но сроки постоянно сдвигают, по ракетам вообще неизвестно, когда этот вопрос будут рассматривать.

— Россияне в это время смогут провести еще одну волну мобилизации ?

– Да. Они потихоньку, не объявляя вторую волну, (по некоторым данным, ее объявят в сентябре), продолжают набирать людей, свозят со всей россии, военкоматы работают. Да и Беларусь работает на восстановление российской техники и вооружения, снятого с хранения. Только за последний месяц пять эшелонов с техникой ушли. Более 100 единиц техники из Беларуси поехало по железной дороге на Донбасс. И скоро уже год, как россияне начали оборудовать линии обороны на Запорожском направлении. Через год можно было что-то нарыть? Вот они и нарыли: и людей, и технику, и окопы. И это мы еще не дошли до линии обороны, а там, я думаю, будут укрепрайоны с танками, как это когда-то делали в СССР на китайской границе: просто танки загоняли в окопы и превращали их в артиллерию для борьбы с танками противника.

— Но ведь очевидно, что западные партнеры тоже все это видят, и понимают, что украинское наступление не так эффективно, как ожидалось. Почему, по вашему мнению, не принимаются решения о передаче нам пусть не самолетов, но хотя бы дальнобойных ракет? К примеру, ATACMS.

— Думаю, у США есть свое видение этой войны. Именно поэтому они и не спешат с передачей нам этих ракет. Видение, скорее всего, состоит в том, что их главная цель – изменение политического клана в россии и максимальное ослабление россии. А как ее ослабить? Надо дать ей возможность исчерпать большую часть своего военного потенциала. Фактически США это и делают: и нам дают наступать и не проиграть в этой войне, и одновременно дают россии подтянуть свои ресурсы и силы на фронт. А потом дадут нам, например, ракеты и авиацию, и мы будем громить позиции россии.

— Но ведь это затягивает войну на неопределенный срок

— В том-то и дело. Что мешало осенью прошлого года дать нам танки? А ведь танки пообещали зимой, а реально мы их получали до мая 2023 года. Хотя на хранении этих танков очень много.

— А те же ATACMS коренным образом изменили бы ситуацию на фронте?

— Не в корне, но существенно. У россиян нет средств для уничтожения ATACMS. Это баллистическая ракета, а против баллистики и на таком коротком расстоянии у россии нет вообще ничего. Сомневаюсь, что даже Patriot справился бы с ATACMS, ведь 300 км эта ракета летит 5-6 минут. Скорость безумная, а дальность достаточная, даже для поражения того же Крымского моста. Групповой удар этими высокоточными ракетами гарантированно обрушил бы несколько пролетов моста. И пусть они там ковыряются и ремонтируют его. Если восстановят – снова ударить.

— В Командовании Воздушных сил ВСУ заявляли, что только к концу лета наши пилоты смогут поехать учиться на самолетах F-16. Учитывая такие сроки, когда реально мы сможем получить эти самолеты?

— Думаю, через шесть месяцев с начала учебы. Если будет согласие на ускоренный курс, то через три-четыре месяца. Но вряд ли согласятся на ускоренный курс, ведь в этой ситуации нужно продемонстрировать преимущество западного вооружения над русским. Поэтому наши партнеры будут стараться как можно качественнее подготовить пилотов, чтобы не произошло так, что россия уничтожит часть самолетов в первую неделю, и путин будет говорить, что F-16 больше не летают.

Есть еще один фактор: посмотрите, какой пинг-понг устроили США с Европой. Салливан (советник президента США по национальной безопасности Джейк Салливан. — Ред. ) сказал, что они ждут несколько недель, чтобы европейские партнеры доложили, что они готовы начать обучение украинских пилотов. Европейские же партнеры заявляют, что ждут разрешения США на организацию и начало обучения. Так кто кого ждет? И сколько это будет продолжаться? А россия в это время везет танки, личный состав, артиллерию…

— А как могли бы прокомментировать на этом фоне заявление Марка Милли о том, что F-16 — не приоритет для Украины, а более насущными являются средства разминирования?

– Да. Это в первую очередь. Учитывая, что были и дальше заявления, Украина получила лишь 15% средств разминирования от тех объемов, которые заказывала. Сейчас мы уперлись именно в разминирование. Ну ладно, не хотят быстро давать авиацию, тогда нужно сделать акцент на инженерных средствах разминирования и системы противовоздушной обороны среднего радиуса действия. Системы близкого радиуса, те же немецкие Gepard, не достают до российских вертолетов и самолетов. А нам нужны системы среднего радиуса до 40-50 километров, чтобы прикрыть войска, ведь россияне свои управляемые бомбы сбрасывают в 10-20 километрах от линии фронта.

— Поговорим о пригожине и его наемниках. Судя по сообщениям в СМИ, вагнеровцы сейчас перебазировались на территорию Беларуси. Какую угрозу это нам несет? Открытие северного фронта возможно?

— Там собралось до 2 тысяч наемников. Вооружения у них пока никакого нет, потому что перед тем, как уехать в Беларусь, министерство обороны россии их разоружило. И я вижу здесь два варианта. Первый – для открытия второго фронта 2 тысяч человек это очень мало, а вот для диверсионно-разведывательной деятельности с севера, вполне достаточно. Даже возможна разведка боем на отдельных участках границы. И это заставит нас держать там как можно больше войск и оттягивать резервы с линии фронта.

Второй вариант – наемников могут использовать для давления или переворота в отношении Лукашенко. Они находятся вблизи Минска, и Лукашенко ничего не может с ними сделать. Если им дадут оружие, почему бы и не заблокировать Лукашенко и не принудить его к выполнению требований путина. Например, к окончательному объединению с РФ. Если откажется, то всегда потом можно будет сказать, что какие-нибудь белорусские партизаны его убили.

— Как оцениваете вероятность совершения россией теракта на ЗАЭС ? И что это изменит с военной точки зрения, если путин все же решится на теракт?

— С военной точки зрения ничего не изменится. Даже если они завезут туда эшелон взрывчатки для взрыва реакторов, катастрофы такого масштаба, как в Чернобыле, не будет. Там совсем другой тип реакторов и выброс радиации будет незначителен и на небольшой площади. Даже если взорвут контейнеры с отработанным топливом. Это будет грязная бомба, но это все подлежит рекультивации, дезактивации.

Там не нужно даже взрывать ЗАЭС, чтобы что-то сделать. Надо просто выключить систему охлаждения, и реакторы просто расплавятся без взрыва и уже не подлежат восстановлению. Думаю, что именно такой вариант и будет осуществлен рф. Ну, может быть, и грязная бомба с подрывом контейнеров. Но! Это может произойти только в том случае, если они будут отступать. Пока русские войска не отступают, со станцией они ничего не сделают. При этом отступать они должны не с самого Энергодара, а на фронте. Если бы в направлении Васильевки (Запорожской области. — Ред. ) наши войска продвигались, тогда была бы прямая зависимость. Если фронт будет проседать и Энергодар окажется в полуокружении, они будут вынуждены оттуда уйти, а когда будут уходить, то могут сделать все, что угодно. Скорее всего, сделают.

— Ваши итоги саммита НАТО в Вильнюсе. Не получила Украина ни конкретного приглашения, ни срока вступления. Это ожидалось?

— На мой взгляд, да. Я придерживаюсь мнения, что мы никогда не будем в НАТО. Мы будем партнерами с наиболее расширенными возможностями. Нас "причешут" под стандарты НАТО, помогут провести перевооружение, но кому-то нужно воевать с россией. Именно этот фактор основополагающий. Наш единственный путь – создание собственного военно-политического блока с нашими соседями. Рассматривается Балтийско-Черноморский союз, сотрудничество Украина-Польша, Великобритания может попасть сюда. Присутствие страны в НАТО не запрещает подписывать договоры о союзах с другими странами. В США — 17 союзников вне НАТО. А союзник это тот, за кого ты воюешь и кто воюет за тебя.