Черный рынок оружия: как Украина стала раем для преступников и почему Рада не принимает закон об огнестрелах

Неожиданное нападение ХАМАСа на Израиль, приведшее к тысячным жертвам мирного населения, в который раз поднимает тему важности самостоятельной защиты жизни своей и своих близких. Ведь те рядовые израильтяне, которые имели разрешения на огнестрельное оружие, смогли дать достойный отпор террористам или, по крайней мере, дорого продать свои жизни. Теперь Израиль наконец-то решился спросить процедуру оформления оружия для самозащиты. И там граждане получают разрешение просто по телефонным собеседованиям.

Хотя Украина 10-й год защищается от вооруженной российской агрессии, доступ к огнестрельному оружию для самозащиты граждан остается невозможен. Напомним, что в прошлом году более 59% украинцев поддержали соответствующую идею в приложении "Действие".

Телеграф пообщался с председателем наблюдательного совета Украинской ассоциации владельцев оружия Георгием Учайкиным о текущем состоянии черного рынка оружия и пытался выяснить, кто тормозит этот актуальный закон.

— Как мы знаем, большинство наших граждан поддерживают право владения оружием. Пока же закона нет, Украина остается лидером на рынке нелегального оружия, где пистолеты — это топ, который хотят приобрести. Как закон о гражданском оружии может повлиять на рынок?

— Закон в любом случае нужен. Потому что ситуация очень заброшена и без закона огромный рынок "черного" оружия мы никак не успокоим. Это тема, которая выходит за пределы одного интервью. Это сложный профессиональный процесс, очень долго описываемый.

Закон нужен не просто формальный, а отвечающий нашим реалиям. Утолящий спрос, прежде всего, на пистолеты и револьверы, потому что они есть на "черном" рынке оружия в спросе. И надо этот процесс как можно скорее останавливать.

У нас ситуация непростая, потому что принятие закона в необходимом виде разрушает очень много коррупционных схем в Министерстве внутренних дел. Схемы очень мощные. Они измеряются сотнями миллионов долларов ежегодно и соответственно в МВД будут оказывать яростное сопротивление. Но это ситуация, когда не могут сомнительные коммерческие интересы и политическая воля привлекать над интересами общества и страны в целом.

— Вы поддерживаете тотальное вооружение населения и право на защиту себя и своего имущества? Или все же нужно определить какие-то строгие требования для украинцев, которые подавали бы заявки на разрешение владения оружием?

— Закон нужен с обязательным правом ношения короткоствольного огнестрельного оружия. Это то условие, которое жизненно необходимо сегодня. Однако этот вопрос фактически заморожен. Поскольку за день до начала полномасштабной агрессии депутаты умудрились принять неправильную (то есть предложенную МВД. — Ред .) версию законопроекта, а не нашу. Соответственно, теперь все в руках комитета по вопросам правоохранительной деятельности. Они должны выносить необходимые правки, которые приведут закон к нужному нам виду.

Сегодня ситуация очень непростая. Мало кто может представить объемы "черного" рынка. Поскольку я занимаюсь этим профессионально, стабильно общаюсь с нашими международными партнерами. Они мониторят эту ситуацию. И действительно, у нас самый "черный" рынок оружия в Европе. Поэтому население будет вооружаться любым способом. Будет закон – будут вооружаться законно. Не будет закона – будут вооружаться незаконно.

Лояльный закон даст понять, кто каким оружием пользуется и каким хочет владеть. Далее нужно создать систему подготовки будущего владельца оружия, чтобы на выходе мы получили профессионально обученного человека. Не хулигана с пистолетом, а человека, осознающего свою ответственность. Если мы не добавим таких условий законным способом, они найдут возможность приобрести это незаконно. А в Украине это не проблема.

Ситуация по большому счету уже давно неконтролируема. Уже давно Министерство внутренних дел не понимает сколько стволов на руках. Да, они имитируют свою бурную деятельность, но контроль потерян. Окончательно 24 февраля 2022 г.

— Есть ли примерные цифры легального и нелегального оружия на руках у населения?

— По подсчетам нашей ассоциации, примерно до 2,5 млн. стволов находятся на руках украинцев. Но что такое "зарегистрированных"? Это те, что на учете в МВД. А у них с учетом все плохо. За 30 лет не смогли даже создали реестр, только в этом году его запустили. Тридцать лет на бумажках писали эту информацию. То оружие, которое прошло хоть какую-то процедуру официальной продажи, — это где-то до 2,5 млн единиц. Рано или поздно их можно найти.

А вот с нелегальным оружием все гораздо сложнее. Я недавно вернулся из последней международной конференции. Приблизительно оценка звучала такова — минимально 6 млн единиц незарегистрированного оружия. Однако соотношение должно быть обратным. То есть зарегистрированного оружия должно быть больше, а незарегистрированного меньше. Но у нас все наоборот.

— Будет ли сегодня проще принять этот закон только для военных? Чтобы они держали свое штатное оружие дома. Это люди, которые уже умеют с ней обращаться.

— Это ложный путь, который приведет еще больше людей на черный рынок. У нас по Конституции все равны — по гендеру и другим признакам. Создавать дополнительные привилегированные слои в обществе нет смысла. Это вызовет только ответную реакцию.

— Некоторые подчеркивают, что легализация гражданского оружия повысит уровень криминальности. Считаете ли вы, что все зависит именно от того, как правительство все организует? То есть людей нужно научить культурному обращению с оружием, потому что у украинцев не было раньше такого опыта.

— Это совершенно не проблема. В Украине очень качественная школа и качественные инструкторы способны научить граждан ответственному владению оружием. Надо добавить немного элементов, которые делают невозможным коррупцию, но это тоже отдельный разговор. То есть сдача зачетов, осознание последствий неправомерного применения оружия, знание Уголовного кодекса, и все будет очень хорошо. Я за это не волнуюсь вообще.

— Кто должен учить людей?

— Не правительство, а коммерческие структуры. Это должно быть прописано в лицензионной деятельности. Лицензионные условия должны быть прописаны таким образом, чтобы люди, готовые инвестировать деньги в создание таких учебных курсов и стрельбище, знали, что они отвечают собственными деньгами за результат. Так же и люди, посещавшие такие учения. Если некачественный процесс подготовки и будущее владение, то они лишатся лицензий и соответственно своих денег. Так рынок урегулирует эти дела.

Хочешь учить людей — значит, нанимаешь качественных инструкторов, складываешь под видеофиксацию зачеты, гарантированно развиваешь свой бизнес и готовишь общество. Здесь процесс точно следует выводить из-под государства.

— Но ведь понятно, что правительство все равно будет причастно к этому — контролировать и сотрудничать.

– Только на двух этапах. Первый момент – структурировать людей, которые не могут по определениям получить оружие. Это те, кто имеет судимости по определенным статьям, связанным с насилием и предательством национальных интересов, возрастные ограничения и т.д. Здесь должно быть МВД привлечено. И плюс основные разрешительные службы должны тоже присутствовать при сдаче экзаменов.

— Депутаты уже который год не могут принять закон об оружии. Как вы думаете, кто тормозит этот закон? Основное мнение, что МВД, но и они высказывали позицию что будто бы "не против".

— Позиция МВД, что они "не против" и вообще будут вносить соответствующие изменения, высказывал покойный министр внутренних дел Денис Монастырский. Текущий глава министерства внутренних дел Игорь Клименко не может сформировать свою точку зрения. Хотя позиция официального ведомства не может меняться только потому, что он занял эту должность. У них коррупционные интересы, мы об этом с вами говорили. Но в целом нужно не их мнение спрашивать, а уже сегодня делать. МВД должно наступить себе на глотку и сделать то, что нужно стране, а не определенным лицам министерства.

— Есть ли у депутатов и министерств другие страхи, связанные с грядущими изменениями, кроме того, что коррупционные схемы станут нетрудоспособными?

— Коррупционные, в первую очередь, и монопольные. Коррупционные — это именно с травматическим и наградным оружием. Получение наградного оружия уголовными "авторитетами" после тяжелых статей Уголовного кодекса.

Коммерческие же интересы потому, что они монополизировали рынок вооруженных охранных услуг. Вы представляете себе, мы финансируем из бюджета, из карманов налогоплательщиков их существование, а они еще охраняют себе кучу коммерческих структур. То есть, еще зарабатывают на этом. Это неправильно. Это нужно отдать бизнесу, который будет выполнять услуги качественно на конкурентной основе, а они пусть охраняют общественное спокойствие и занимаюсь тем, чем должны заниматься.

— Ваша ассоциация разрабатывала поправки к последнему законопроекту. Были ли они рассмотрены?

- Есть комитет по вопросам правоохранительной деятельности, который возглавляет депутат от "Слуги народа" Сергей Ионов. Сейчас все в их руках. Мы не можем получить окончательную версию, которую они планируют внести в сессионный зал во втором чтении. Так что судьба этих правок до сих пор неизвестна.

Они все как-то скрыто делают. Почему? Потому что посмотрите на состав комитета по правоохранительной деятельности. В нем находится подавляющее большинство бывших работников МВД. Там очень серьезные корпоративные интересы. Понятно, что это профессиональная деформация.

— Как вы думаете, когда мы можем ожидать принятия закона?

- Если ждать, то долго. А если будет общественность помогать, то немного быстрее. В общем, это нужно было решить еще 30 лет назад. Мы затащили и наблюдаем за последствиями. Однако, по моим ощущениям, закон в том или ином виде может быть принят в течение полугода, возможно, скорее. Но это зависит от многих факторов. Насколько скажем тот же Зеленский будет беспокоиться о своих рейтингах.

Разочарованные владельцы оружия и миллионы граждан, которые высказывались в поддержку закона в таком виде (в том же приложении "Действие"), могут очень жестко отреагировать на принятие закона в "неправильной" редакции. Это все скажется в конце концов на рейтингах. Более миллиона граждан высказались в поддержку "правильного" закона. Это только те, кто есть в "Действии". А еще не было тех ребят, которые были на фронте, которым не до голосования и члены их семей.

Очень осторожно, но мы можем говорить о 2 или 3 млн людях, ожидающих принятия закона в правильной адекватной редакции. Для многих это будет являться фактором принятия решения, за кого голосовать. То, что это будет на выборах одним из ключевых факторов, я вам гарантирую. Мы прилагаем все усилия, чтобы те, кто саботирует этот закон, почувствовали это.

— Что вы думаете о формате владения гражданским огнестрельным оружием? Например, концепция МВД — это право владения оружием, но без права его ношения. Как пистолет, хранящийся в сейфе, поможет его владельцу защитить свою жизнь?

- Обязательно носить с собой. Мы сегодня можем приобрести снайперский карабин в самом большом калибре, способный поразить животное или решиста на расстоянии 2,5 километра. Это оружие мы можем спокойно покупать по тем нормативным документам, которые сегодня существуют.

А вот маленькие пистолеты, которые вы и я могли бы носить для собственной самозащиты, эффективное применение которой – от 7 до 25 метров, мы не можем. Понимаете, это чисто оружие самозащиты.

Этот вопрос должен быть решен таким образом, что длинноствольное оружие — охотничье, гладкоствольное и нарезное — должно эксплуатироваться только в предназначенных для этого местах (на стрельбищах. — Ред .), а его транспортировка происходит в непригодном для мгновенного применения состоянии. А вот пистолеты, которые граждане получат после учебы и приобретут за свои деньги, должны быть с нами. Где бы мы ни были. Вот я решил вечером выгулять свою собаку, не должен думать: нападут на меня или не нападут. Или вы вечером возвращаетесь из ресторана, вы не должны думать: нападут на вас или нет. Вы должны знать, что сможете отразиться. И все уголовники будут знать, что мы способны постоять за себя. Это очень важный психологический момент. Человек будет бояться направить просто так пистолет, зная, что на него могут направить ответ.

Отдельное ударение хочу сделать на том, что травматическое оружие нужно вообще запретить. Она не эффективна. Она плохо идентифицируется криминалистами. И плюс в стране, в которой война, любое оружие воспринимается как огнестрельное. А не как травматическая. Если на человека наставляют травматическое оружие, то простите, даже я, работая с оружием всю жизнь, на расстоянии одного метра не отличу — травматическое или боевое. Поэтому я применю боевую и не буду даже спрашивать, почему на меня наставили пистолет. Если на меня наставили пистолет, меня хотят убить. Потому я буду себя защищать. То, что у нападающего травматическое — исключительно его проблемы.

— Считаете ли вы, что после окончания войны в Украине может усугубиться проблема с объемом незарегистрированного оружия, включая трофейное и привезенное с поля боя домой?

– Безусловно. Мы уже фиксируем, что рынок "черного" оружия растет безумными темпами. Если наши ребята, возвращаясь с фронта, будут понимать, что у них нет официальной процедуры получения оружия, они обязательно привезут с собой с фронта. И это будет неправильно. Мы должны просто понимать, если он научился там с коптера бросать гранаты, поэтому запретить ему здесь пистолет — это идиотизм.

Поэтому нужно создать закон, согласно которому наши герои вернутся сюда и смогут себя защищать. Мы с вами не упомянули одну тему: у нас огромное количество ребят, раненых и получивших инвалидность. Многие из них уже не смогут физически сопротивляться нападающему. Нет у человека, например ноги или руки. Она уже не сможет физически находиться с тем, кто на нее нападает. Поэтому у нее должен быть инструмент самозащиты. Это тоже нужно учитывать. Согласитесь, это честно.