“В церковь россияне не попали. Иначе погибли бы более 1000 человек”: рассказ волонтера из Херсона (видео)

Супруги Станислав и Жанна Синие до войны жили в Херсоне. Жанна (девичья фамилия — Играева) по образованию логопед-дефектолог и одновременно — перспективная христианская soul-певица и участница конкурса "Голос країни" в 2016 году. 30-летний Станислав родился и вырос в семье протестантского пастора, до войны работал руководителем рекламного отдела и студенческим деканом Таврического христианского института (ТХИ), который расположился в Антоновке, в 3 километрах к востоку от окраины деоккупированного Херсона.

"Некоторые церкви готовились к эвакуации и вовремя вывезли сотни людей"

Встречаюсь со Станиславом Синим в одной из баптистских херсонских церквей. Он согласился показать, как работают местные активисты-христиане. Но сразу объясняет, почему против публикации точного названия церкви — не хочет "раскрывать карты" россиянам.

"В конце ноября по одной из наших церквей, которая является одновременно одним из самых больших хабов помощи, россияне "лупанули" и попали во все, что располагалось вокруг, — в школу, жилой дом, поле. А в само здание церкви — нет. Если бы это произошло, то погибло бы более 1000 человек, — разъясняет он. — Чуть позже "прилетело" к тому месту, где раздавали гуманитарку в Белозерке (в 16 км к западу от Херсона). А 15 декабря россияне попали в волонтерский центр, погибли люди ".

Церковь Станислава занимается эвакуацией людей с 24 февраля и по настоящее время. Во время оккупации в ее бомбоубежище, бывшем спортзале для молодежи, ежедневно скрывались 350-400 человек. Сейчас это один из самых больших гуманитарных хабов Херсона.

"Более 1000 человек" — это не цифра для формального отчета, а реальное количество херсонцев, которые во время тотальных длительных блэкаутов после освобождения Херсона приходили в местные протестантские общины заряжать свои телефоны и павербанки.

Нет электричества – нет воды. Длину очередей за водой в те недели никто не считал. В городе есть природный газ, но он пропадает сразу после обстрелов.

Несмотря на то что продуктовые наборы религиозная община, в которой служит Станислав (не будучи диаконом или пастором), раздает с 10:00, уже за полтора часа к воротам храма начинают, как горные ручьи, стекаться люди. 16 декабря раздавали, например, свежий хлеб, фасоль и рыбные консервы.

Большинство посетителей выглядят по-настоящему нуждающимися. На их лицах отпечатались страдания, горе и страх. Некоторых посетителей можно условно назвать обеспеченными (они берут продукты "про запас"), а некоторые – профессиональные сборщики гуманитарной помощи, где бы ее ни раздавали. Всего утром того дня волонтеры раздали до 300 продуктовых наборов.

Не дожидаясь завершения раздачи (люди все подходят и подходят), мы садимся в микроавтобус и едем в Таврический христианский институт, который россияне контролировали с марта по ноябрь. По дороге Станислав рассказывает, что во время и после оккупации местные протестантские церкви оказались самым эффективным хабом местной гуманитарной помощи. "Это социальные хабы, где есть бомбоубежище, источник электроэнергии, вода, еда и духовно-психологическая помощь, — говорит он. — На мой взгляд, ни одна городская или государственная структура не работает так эффективно, как церкви в Херсоне".

В середине декабря таких церковных хабов было 9. Крупные могли раздавать каждый день от 400 и более продуктовых наборов, небольшие — 100-200. Не все действовали открыто. Например, одна из общин сосредоточилась на подготовке бомбоубежищ. Насколько актуальна это для города, доказывает обстрел центра Херсона, который совершила россия в сочельник. Тогда погибли 10 человек и 68 пострадали. Один из церковнослужителей занимался эвакуацией погибших в Чернобаевке и селах вокруг.

Конечно, херсонские протестанты – это значительная, но не единственная часть тамошней волонтерской мозаики. "Есть светские волонтерские организации, но часть работает нестабильно. Плюс через месяц (после деоккупации. — Авт. ) в Херсоне заработало МЧС — как правило, это пункты обогрева с доступом к Интернету", — говорит Станислав и рассказывает о своих знакомых-благотворителях.

"Мои друзья привозят воду, продукты. Они одни из первых заехали в Херсон. Когда была оккупация города, ко мне обращались депутаты горсовета и просили, чтобы мы завезли медикаменты. Нам доверяли дистрибуцию серьезной гражданской медицины, ведь мы ее не воруем ".

Тесное сотрудничество между церковными хабами и государством отсутствует. Более гибкие и быстрые, местные волонтеры-христиане не нуждаются в помощи администрации ни на уровне ресурсов, ни на уровне их дистрибуции. Только 15-16 декабря в церковь Станислава приехали 3 гуманитарные машины из Ивано-Франковска, Ирпеня и Броваров.

В городе достаточно эффективно работают программы ООН. "Очень многое зависит от местного самоуправления. У Херсона, к счастью, есть свои ресурсы, — говорит мужчина. — В селах вокруг, где головы сельсоветов выехали или оказались коллаборантами, — там мрак, ничего нет… Такая же ситуация в городских больницах ".

"Гуманитарка" есть, но качество муниципального и областного менеджмента невысокое. 21 декабря журналистка "Телеграфа" Юлия Забелина обнародовала резонансный пост о том, что на складах местной администрации гниет гуманитарная помощь. "Сгнили овощи, лежит куча продукции, которую не выдают, а местным волонтеры дают из своих запасов и того, что привозят такие, как мы, неравнодушные люди!" — эмоционально написала она в Facebook. Ранее аналогичная ситуация наблюдалась в Черниговской области из-за неэффективного управления процессами председателем Черниговской ОГА Вячеславом Чаусом. Иногда местные власти в Херсоне признают свою несостоятельность и просят религиозные организации поделиться бомбоубежищами или помочь в дистрибуции скоропортящихся продуктов.

Если говорить только о протестантах, то в Херсоне больше всего баптистских храмов – их шесть. Харизматические общины принадлежат к разным деноминациям. Некоторые церкви (как и ТХИ) планомерно готовились к эвакуации в случае войны и вовремя вывезли сотни людей. Руководители других церквей не верили, что украинский юг падет. Поэтому, как только россия вторглась в Украину, звонили по телефону Станиславу и спрашивали, как можно выехать из города или за границу (легально и не очень).

Проехав через весь Херсон и дойдя до Антоновки (в честь которой назван известный на весь мир мост), бус останавливается возле территории ТХИ. До 24 февраля ТХІ считался крупнейшим межденоминационным религиозным вузом на юге Украины с 30-тысячной библиотекой на английском, древнееврейском, древнегреческом и украинском языках. Кроме того, институт был единственным протестантским учреждением с государственной лицензией.

"Чтобы не сойти с ума, пока жена проходила лечение, с головой погрузился в волонтерство"

В день российского вторжения водитель автобуса, который должен был вывозить сотрудников и студентов ТХИ, испугался и из-за паники отказался ехать. Станислав сел за руль Mercedes Sprinter, который вел эвакуационную колонну. Чтобы добраться до Ивано-Франковска, автоколонне, в которой было много детей, младенцев и беременных женщин, понадобилось 3 дня. Вывезя свою жену, мужчина неделю занимался эвакуацией в Киеве и Ирпене.

Позже ему позвонила по телефону супруга и сказала, что плохо себя чувствует. Станислав приехал к Жанне, и после УЗИ они узнали, что у женщины предраковое состояние. Так, в семье открылся еще один фронт. Это было самое страшное, что я пережил на тот момент — страшнее оккупации и войны, — рассказывает Станислав. — Чудом наши друзья смогли вывезти Жанну на лечение в Германию, где она провела 4 месяца. Ее прооперировали и применили гормональную терапию. Она уже вернулась., ее самочувствие улучшилось, но болезнь снова дает о себе знать. Но у нее дух и характер крепкие – Бог дает энергию и силы. Сейчас работает над музыкальным альбомом ".

Брат Станислава, 46-летний ректор ТХИ Валентин Синий добавляет, что во время оккупации институт стал неформальным гуманитарным штабом. Его работники и волонтеры раздали местным жителям около 30 тонн продовольствия. "Протестантская церковь на оккупированных территориях помогала местным и очень сильно пострадала во время оккупации. Пожалуй, больше, чем любая другая конфессия", — уточняет Синий.

В заблокированном россиянами Херсоне остались два-три священника Православной церкви Украины, бесстрашно волонтерившие. Одного из них, настоятеля церкви Пресвятой Богородицы в микрорайоне Остров и общественного деятеля Сергея Чудиновича, оккупанты похитили 30 марта, обвинив в сотрудничестве с ВСУ и местной ТрО. Священника долго пытали: пережимали дыхательные пути, не давали пить и ходить в туалет, били дубинкой в область сердца и имитировали изнасилование. Оккупанты угрожали, что с семьей клирика начнутся неприятности, если мужчина не начнет сотрудничать с "новой властью". В конце концов, из-за страха смерти и насилия Чудинович вынужденно подписал документ о "добровольном" сотрудничестве с войсками рф, хотя сейчас и сожалеет об этом; его освободили. 6 апреля ему удалось перебраться на контролируемую Украиной территорию. "Он очень сильно пострадал", — резюмирует Станислав.

Успехам россиян радовались и всячески способствовали многочисленные коллаборанты. Многие из них сотрудничали с оккупантами сознательно, но мужчина знает случаи, когда заставляли под дулом автомата или брали в плен детей. "У одного сына забрали, просидел более 100 дней в плену. Этим манипулировали", — вспоминает волонтер. В его церкви не было коллаборантов, но были сторонники россии. Их насчитывалось до 10 человек, и во время бегства войск рф из Херсона они перебрались в Крым.

Чтобы не сойти с ума, пока жена проходила 4-месячное лечение в Германии, после эвакуации в Киеве и Ирпене Станислав вновь с головой погрузился в волонтерство, но уже на юге Украины – в частности, в Николаеве и Херсонской области.

Российские войска оккупировали ТХИ 10 марта и с этого момента превратили его в логистическую базу и тренировочный центр. Отступая, оккупанты завезли на территорию института машины и украли все, что смогли. "На складах хранилось спортивное оборудование для детских лагерей. Они даже аккуратно раскрутили отвертками розетки и забрали матрасы, кровати, мебель, оргтехнику, — детализирует Станислав. — У нас были хорошо оборудованные классы с интерактивными досками, мебелью, "плазмами", проекторами. Также колонки, пульты – все для проведения детских лагерей, лекций и конференций. Забрали все". Часть 30-тысячной библиотеки россияне вывезли на свалку, часть просто испарилась. Ущерб библиотеки составляет около трети миллиона долларов США.

Во время длительных боев за освобождение Херсона 28-29 августа были полностью разрушены три здания ТХИ. Ректор вуза Валентин Синий говорит, что эти здания были повреждены "Хаймарсами" ВСУ во время ночных обстрелов и приводит в пользу этого предположения два аргумента. Во-первых, в те даты официальные украинские источники сообщали об обстрелах российских войск в Херсоне именно "Хаймарсами". Во-вторых, он предполагает, что в зданиях ТХИ в тот момент находились российские солдаты. "Украинской армии не было бы смысла бить по институту, если бы там не было российских военнослужащих", — говорит он и добавляет, что не может проверить данную информацию, ведь верующим рекомендовали не заходить в здания из-за высокого риска минирования.

Из пяти зданий сейчас относительно уцелело только одно. Впрочем, россияне продолжают минометные обстрелы территории с противоположного берега Днепра. Институт страдает так же, как и сам город. По предварительным оценкам, для восстановления корпусов и полноценного восстановления обучения ТХИ в Херсоне нужно более $5 млн в средствах и 2-3 года во времени.

Сейчас в областном центре проживает всего 20-30% от довоенного населения – от 56 000 до 84 000 человек. Станислав уверен, что местные протестанты уже охватывают своей гуманитарной деятельностью около половины населения. Это было очевидно в пиковые моменты, когда в городе отсутствовала вода.

"Знаю по Николаеву, который никогда не был оккупирован, что россияне сознательно уничтожают рабочие места, — говорит он. — Экономика убита. Если ты не айтишник или пенсионер, тебе негде работать. Мужчины отправляют жен и детей за границу, ведь реально не могут прокормить семью, а сами вступают в ряды ВСУ. Поэтому, пока в Херсоне не появятся рабочие места (а это нереально до завершения войны и освобождения Крыма), гуманитарка будет нужна ".

Активист добавляет, что все местные церкви, занимающиеся благотворительностью, уже настраиваются на марафонскую дистанцию.