"Делать то, что кому-то кажется невозможным". Интервью с волонтером Михаилом Пурышевым, который вывез из-под обстрелов сотни людей

Присоединиться к Михаилу и его команде может каждый, работы хватит всем

Вывезти десятки людей из окруженного войсками оккупантов Мариуполя, открыть в Киеве хаб по приему переселенцев, лично находить и арендовать для беженцев квартиры, открыть три "пункта несокрушимости" в Бахмуте, пробурить там скважины и обеспечить Starlink. Все это дело рук известного волонтера Михаила Пурышева, которого его почти девяносто тысяч подписчиков в Instagram называют "Колумбом Мариуполя". А Михаил называет этих людей своей большой командой.

"В моей команде сто тысяч человек"

- Я всегда говорю, что в моей команде не менее ста тысяч человек, – говорит "Телеграфу" Михаил Пурышев. – Потому что все они донатят, переживают, молятся. И это – бесценно. Они приближают нашу победу. Все, что мы делаем, каждая наша поездка в горячие точки (в Бахмут, Авдеевку и другие фронтовые и прифронтовые города Михаил ездит постоянно. – Авт.) становится возможной только благодаря неравнодушным людям.

И нам действительно удается делать то, что кому-то кажется невозможным. К примеру, когда мы решили открыть в Бахмуте "пункты несокрушимости" и поняли, что, чтобы получить воду, нужно пробурить скважину, я не имел представления, как это делается. Но посмотрел видео на YouTube – и сделал. До полномасштабной войны я даже не знал, что такое мина – а через несколько дней на пути в Мариуполь объезжал эти мины на своем микроавтобусе. Они на той дороге были повсюду… Да и саму поездку в Мариуполь все тогда считали невозможной.

О том, что заехать в окруженный город, который постоянно обстреливается войсками оккупанта, не получится, Михаилу в марте прошлого года говорили абсолютно все. Однако Михаил поехал – потому что его там ждали сотрудники.

- В Мариуполе у меня был ночной клуб. Когда началась полномасштабная война, он стал укрытием для многих местных жителей, — говорит Михаил. – Я не верил, что будет война, и еще 23 февраля покупал себе машину и строил планы на будущее. А 24-го уже ехал в Волноваху, где находились моя мама и брат с детьми и беременной женой. Несмотря на то, что они еще не осознавали того, что происходит, и не хотели ехать, я их вывез. Потом с большим трудом доехал до детей (у Михаила четверо детей. – Авт. ), которые были в Киеве. А когда удалось вывезти их на Ивано-Франковщину (там у меня IT-компания и было где остановиться), я сразу же решил ехать обратно в Мариуполь. Когда связался с сотрудником моего клуба Женей и спросил, что нужно, он сказал, что нужно все – вода, еда, лекарства. Клуб уже стал укрытием для многих мариупольцев. Я пообещал, что обязательно приеду и привезу все, что нужно. После этого связи с Женей уже не было. А я стал искать еду, лекарства и машину, в которой все это можно было провезти.

Так у Миши появился его уже легендарный красный микроавтобус.

"Оккупанты долго не могли понять, кто я и что со мной делать"

- Друзья, которым рассказал о своих планах, присоединились и начали посылать деньги – кто сколько мог, – говорит Михаил. – Старый микроавтобус я нашел по объявлению, где было сказано, что он стоит 1500 долларов. Но когда я, договорившись с продавцом, приехал, тот захотел 2500, да еще посчитал по курсу 50 гривен за доллар. Мне удалось выкупить бус только за счет кредитных денег на моей карте.

Со мной поехал друг Сергей Украинец. Кстати, смешные белые сердечки на микроавтобусе – это наша с ним идея. Когда красили бус, решили сделать его хоть немного веселее. Я предложил нарисовать смайлики, Сергей – сердечки. Учитывая все происходящее и ту, извините, дупу, в которую мы ехали, хотелось привнести хоть какой-то позитив.

Мы с Сергеем вместе добрались до Днепра. После чего появилась очередная информация, что, возможно, из Мариуполя будет "зеленый коридор" для гражданских. Сергей на это очень надеялся и просил меня не ехать в Мариуполь. Но я уже понимал, что никаких коридоров не будет. А у меня среди лекарства был, например, инсулин, который нужно было доставить немедленно. Поэтому я уехал, записав видео Сергея с просьбой за меня молиться. Мне было страшно, но я понимал, что меня ждут люди, а значит, я должен найти способ к ним прорваться.

На каждом нашем блокпосту мне говорили, что заехать в Мариуполь невозможно. Смотрели на меня, как на сумасшедшего. Но я ехал дальше. На подъезде к первому вражескому блокпосту собственными глазами увидел, что такое война – обгоревшие танки, машины, мины прямо на дороге… Оккупанты долго не могли понять, кто я и что со мной делать. Под дулом автоматов я вышел из машины, открыл заднюю дверь, показал, что везу. Они забрали сигареты. Лекарства и еду оставили. Пока их командование решало, что делать, со мной заговорил один совсем молодой солдат. Он спросил меня: "Слушай, когда все это кончится?" "Думаю, тебе виднее" — ответил я. На что он сказал, что ехал на учебу… Оккупанты, как ни странно, меня пропустили, сказав снимать на камеру все, что буду раздавать людям, а потом, на выезде, показать им эти записи.

Вражеских блокпостов было очень много. Кого там только не было – и чеченцы, и буряты, и люди, называющие себя "ДНРовцы". Чем ближе к Мариуполю, тем больше обгоревшей техники, на обочинах тела людей… В Мариуполь я сначала пытался заехать по Володарской трассе. оккупанты не пустили, отправив обратно. Я действительно поехал назад, но повернул на Мангуш. Это вторая дорога в Мариуполь, и там никого не было. Я увидел наш, разбитый наголову блокпост, после которого в ряд стояли мины. Пытаясь их объехать, выезжал на зеленку, а одна из мин была прямо под моей машиной… Думаю, что за всю жизнь не молился столько, сколько в тот день. Каким-то чудом проехав этот путь, увидел наш украинский блокпост. Наши ребята не понимали, как я сюда попал и поначалу тоже хотели отправить меня обратно. Но в итоге поехали со мной в мой ночной клуб.

Когда подъехал к нашему зданию, рядом стояли люди, которых я не знал. Увидев надпись на микроавтобусе, они закричали, что приехал волонтер. И тут выбежал Женя: "Михаил Андреевич, вы!" Когда он, поговорив со мной по телефону, объявил всем, что я приеду, люди не поверили. Но я приехал.

Следующие шесть дней Михаил провел в Мариуполе – помогая своим, развозя еду и лекарства по другим подвалам, забирая оттуда людей.

- Я забирал их в наш клуб, который мы в шутку называли пятизвездочным бомбоубежищем, — говорит Михаил. – У нас там все было налажено: мы знали, где добыть воду, готовили еду, у нас не было сырости и плесени, как в большинстве подвалов. Помню, как забрал из одного подвала только что родившую маму, и ее новорожденный ребенок уже начал задыхаться из-за плесени…

Обратно уезжал, взяв в свой микроавтобус всех, кто только поместился. Пообещал, что обязательно вернусь и вывезу остальных. И потом возвращался еще шесть раз. Каждый раз это была отдельная история. Мы попадали под минометные обстрелы, вытаскивали людей из-под завалов, меня задерживали и забирали на допросы оккупанты. Красный бус после очередного обстрела остался без дверей и лобового стекла. Помню, как в нем тогда было холодно…

"Никого из эвакуированных не бросаю"

Михаил вывез из Мариуполя не менее тысячи человек. Все эти события повторились, когда позже Михаил так же эвакуировал людей из Бахмута, Авдеевки и других фронтовых и прифронтовых городов.

- Многие боялись ехать, но я их убедил. Никого из эвакуированных я не бросаю, – говорит Михаил. – Мы с моей командой (сейчас в ней около двадцати человек, задействованных непосредственно и, как я уже говорил, почти сто тысяч тех, кто помогает виртуально) не просто вывозим людей в более-менее безопасное место и там оставляем. Мы находим им жилье в городе, где они хотят жить. Я арендую для них квартиры. Многие напуганы, что им придется жить в спортзалах или скитаться на улицах. Но это не так.

Например, семья – женщина, две ее дочери, мать и отец. Я вывез их под Киев и помог им купить одно заведение. Сейчас они держат этот бизнес и живут с ним. Начали новую жизнь на новом месте. Или забрали мы маму с двумя дочерьми из Авдеевки. Привезли ее в наш "пункт несокрушимости". Я спросил ее, где она хочет жить. Она сначала упорствовала, что только в Авдеевке. Я объяснял, что это невозможно, здесь стреляют. Уговорил, нашел им жилье. И сейчас эта женщина очень благодарна и рада, что уехала.

Мне не нравится, когда слышу, что людей, которые остаются во фронтовых городах, называют "ждунами", которые якобы ждут "русского мира". У людей может быть много других причин, по которым они остаются. Например, пожилые родители, готовые сажать картофель под бомбами, лишь бы не бросать свой дом. Отсутствие информации и страх, что где-то в другом месте будет еще хуже. Многие люди, которые месяцами без связи сидят в подвалах, уверены, что такая же ситуация во всей стране – и потому не видят смысла уезжать. В первые месяцы войны в том же Киеве и в Ирпене оставалось много людей, но никто не называл их "ждунами". И вместо того чтобы кого-то оскорблять, лучше попробуйте помочь.

Когда мы открывали наши "пункты несокрушимости" в Бахмуте, я говорил, что таким образом мы боремся за умы и сердца людей. В этих пунктах мы организовали доступ к воде, электричеству, дали людям возможность принять душ, постирать вещи, связаться с родными. Там было украинское телевидение. Медицинская помощь. И мы. Я сам там жил, разговаривал с приходящими туда людьми. И именно после открытия этих пунктов количество людей, решивших эвакуироваться, резко увеличилось. Многие уже и забыли, что такое элементарные блага цивилизации. А тут увидели. И узнали, что в других регионах Украины можно жить не под постоянными обстрелами, которые могут помочь с жильем и не бросят. Многие благодаря интернету наконец-то связались с родными. Я видел девушку, которая общалась жестами по видеосвязи… Наш интернет и военным помогает связываться со своими родными. Только представьте, как важно для их родных услышать родной голос и заветное "Я жив".

В таком режиме наши пункты в Бахмуте проработали полгода. Сейчас ситуация усложнилась. Старлинки пришлось выключить, чтобы ими не воспользовался враг. Но я рад, что мы смогли помочь сотням людей. Я и сейчас часто получаю сообщения с искренним и таким трогательным "спасибо". Люди пишут, что наши пункты помогли выжить их родным, помогли убедить их уехать. Такие сообщения дают силы двигаться дальше.

Присоединиться к Михаилу и его команде может каждый. Все, кто хочет поучаствовать материально или помочь лично, могут связаться с ним через Instagram. Работы хватит всем желающим.

– Мы вот только вернулись из Авдеевки, – говорит Михаил. – Далее едем в Гуляйполе, которое тоже находится на линии огня. В Константиновке и Покровском наша цель сейчас – установить стиральные машины, которыми в первую очередь будут пользоваться наши военные. Киевский хаб, в котором мы летом принимали беженцев, теперь больше работает как склад, где мы собираем помощь, которую потом повезем на фронт.

Отдыхать нам некогда. Но мы знаем, зачем и для кого мы это делаем. Я абсолютно уверен, что и Мариуполь, и Крым и все остальные оккупированные земли мы вернем. Эта вера дает силу работать, жить, улыбаться. И наша задача – делать все для того, чтобы этот момент наступил как можно быстрее.