"Недооценивать противника нельзя": доброволец с Донбасса — о войне, коварстве оккупантов и ужасах "русского мира"

В Украине уже более года длится самая масштабная война в Европе со времен Второй мировой. Несмотря на зимний наступательный провал россии, кремль не оставляет отчаянных намерений захватить Донбасс, стирая с лица земли Бахмут, Авдеевку, Марьинку, а также другие населенные пункты востока и юга Украины. Одновременно не утихают разговоры и о большом наступлении ВСУ, который сулит рф военную катастрофу.

"Телеграф" расспросил добровольца ВСУ Максима Притуляка (солдата, удостоенного наградой от президента), уроженца Харцызска Донецкой области, который с первого дня масштабного вторжения рф отправился на передовую защищать Украину, какая мотивация жителей Донбасса воевать против россии, почему не стоит недооценивать вражеских солдат, что самое страшное на фронте и когда все же завершится война.

"Украина была бы отброшена на много-много лет назад"

— Расскажите вкратце о 24 февраля 2022 года. Как вы встретили этот день, было ли нападение россии для вас неожиданностью?

— Нападение россии, наверное, не было неожиданным. Что касается самой рф, там они уже давно делали танковые дороги. Например, между Белгородом и Харьковом. Это делалось целое лето (еще в 2021 г.). В посадки накатывалась техника и т.д. Я думаю, что вторжение, в принципе, было прогнозируемо. Могу сказать, что ощущение того, что что-то должно произойти, однозначно, было.

Потому что на тот момент политика зашла в тупик, как мы видели. Абсолютно никакого диалога и выхода не было. То есть, оставался только силовой сценарий. Единственное, что никто не предполагал, что это будет настолько именно полномасштабное вторжение, а не обострение на Донбассе или обострение на каких-то приграничных территориях и т.д. Поэтому ощущение войны было. Но понимания того, что она грядет в таком полномасштабном виде, не было.

Все-таки была надежда на то, что разум в кремле преобладает, и не будет такого формата, в который все это вылилось.

Что касается 24 февраля, на первые взрывы отреагировал, наверное, как все. Встал, заправил машину (все для первоочередных нужд на тот момент уже было готово), обзвонил всех знакомых, которые еще не были в курсе, чтобы предупредить (так как у многих из них дети, и было непонятно, чем все это будет чревато). Первая половина дня прошла в каких-то организационных рабочих моментах, а вторая половина дня — военкомат и, соответственно, вступление в ВСУ.

— Почему решили пойти служить добровольцем?

— В этом сомнений не было — это моя страна. Я родился в Донецке, большую часть жизни прожил в Харцызске (с 2014 года город оккупирован боевиками "ДНР"). Крайний раз в Харцызске тоже был в январе 2022-го, тогда заезжал на свою малую родину и общался со многими людьми.

Никто из них не ожидал войны, все хотели какого-то окончания, решения. Каждый из нас понимает, что принес "русский мир" на Донбасс — там нет ничего, уничтожена вся промышленность, деградировало обучение, и все бы это пришло сюда (на подконтрольную Украине территорию, — Авт.). Поэтому у меня и не было выбора как такового. Как и даже сомнения в нашей победе не было. Первая мысль была, что мы победим и что нужно защищать свою землю. Потому что, если не я и не те люди, которые вокруг меня, то кто?!

Потому что получить тут "эффект Донецка", — это было бы не очень приятно как минимум. Многие люди этого не понимают, многие этого не видели, не встречались с этим, но Украина была бы отброшена на много-много лет назад. У меня было желание не допустить этого.

— Трудно ли было перестроиться с гражданской жизни на военный лад?

— Да, это было достаточно специфично. Я в армии не служил до войны, и понимание, что такое автомат (и в целом оружие) приходило уже в момент того, как все развивалось. Но, знаете, сказать, что это было очень сложно, не могу. Ведь рядом были люди, которые могли передать какой-то опыт.

Было также очень много людей, которые впервые взяли в руки оружие. То есть, я не был белой вороной. Я был человеком, которому нужна была помощь, подсказка, поддержка — это мне все давали. И сам процесс вхождения в новый ритм (в новую реальность, выход из зоны комфорта) происходил молниеносно. И я об этом вообще не задумывался, это было все вторично. Это был новый опыт, но он не был каким-то запредельным. Все двигалось по ходу, и сейчас, оборачиваясь назад и анализируя, наверное, это было сложно. Однако тогда этих сложностей не ощущал — все шло по накатанному.

"Тяжело терять друзей, а время на передовой ускоряется"

— Что для добровольца труднее всего на передовой? Что помогает нравственно держаться?

— Тяжело сказать, что самое сложное. Ежедневно ситуация уникальная. Каждый день неповторимый. Само ощущение времени там теряется совершенно. Ты можешь один день по ощущениям пережить, скажем, как тысячу лет, а может месяц пройти, как один день. Сложно терять друзей — это очень трудно, больно. У тебя уже есть к ним привычка, доверие, понимание того, что ты с этим человеком прожил какую-то короткую жизнь. Но, наверное, знаешь о нем больше, чем все окружающие (те, кто с ним жили в обычной мирной жизни). Потому что время на передовой ускоряется.

Еще очень сложная вещь — переживания близких. Тех людей, которые постоянно думают о тебе, ведь они не знают, что с тобой происходит. Особенно если ты уходишь на какие-то задания, и связи может не быть, например, 15 и более дней. Да, и об этом ты переживаешь. Наверное, это самое сложное, с чем приходится сталкиваться.

— Иногда в публичной плоскости встречаются насмешки и шутки об армии рф, ее бедности, слабости, бестолковости и т.д. Как по вашим впечатлениям, действительно ли это так и не обесценивают ли такие шутки (мемы) подвиги украинских солдат?

— Хочу сказать, что мы иногда недооцениваем противника. И это тоже не всегда хорошо. Врага нужно оценивать не по слабым, а по его сильным сторонам. У россиян хорошая амуниция, у них хорошие бронежилеты. Абсолютно не все из них — так называемые "чмобики". У них действительно есть очень классные вещи, которых у нас нет (системно организованных в рамках ВСУ).

У оккупантов достаточно хорошие бронебойные патроны, и мы всегда укомплектовывались их патронами. Наши были не очень хорошими, так как были еще тупо советскими. Они точно так же умные люди, каждый борется за свою жизнь, никто из них не хочет потерять жизнь просто так. Поэтому недооценивать противника нельзя.

Это очень хитрый коварный враг. Он воюет ради сохранения своей жизни. Точно также и мы боремся, чтобы сохранить свою жизнь и жизни людей, которые за нами. Оккупантов больше, и поэтому им (с одной стороны) немного легче, так как их — масса. Нам нужно этот момент нивелировать, нужно быть еще более хитрыми, находчивыми.

Повторюсь, недооценивать противника нельзя. Силы, энергия, ресурс, то количество погибших, которое есть у нашей страны, показывает и указывает на то, что противник сильный. С этим нужно считаться.

"Мы идем воевать, чтобы выжить и нанести максимальный вред и урон противнику"

— Сейчас иногда появляются новости о том, что на западной границе ловят уклонистов, некоторые мужчины (от рядовых граждан до нардепов и звезд) еще в первые дни масштабного вторжения россии уехали из страны и не возвращаются, кто-то игнорирует повестки и т.д. Какой бы вы совет могли бы дать еще колеблющейся молодежи (и всем военнообязанным гражданам) — вступать ли в ряды ВСУ или уклоняться, нарушая закон и моральные грани?

— Во-первых, отмечу, что когда есть люди, которые понимают, что они физически, духовно и морально не готовы встать на защиту своей Родины, мы должны просто это принять. Потому что иначе, если они будут там, то это будет обуза, которая может привести к гибели их побратимов.

У нас были ситуации, когда люди, неготовые выполнять свой воинский долг, ставили под угрозу большое количество жизней. Очевидно, это гораздо больше, чем жизнь одного человека.

Поэтому, во-вторых, для тех ребят, которые еще сейчас для себя пытаются понять, стоит ли служить или не стоит, сложно подобрать совет. Если человек готов и понимает, что у него есть силы, желание и мотивация получить какой-то новый опыт, защитить свою страну (скорее, это такой внутренний вызов), то такой человек должен пойти и постараться, добиться (приема на службу).

При этом он должен понимать, что любой ценой он должен сохранять свою жизнь. Мы идем не для того, чтобы умереть на этой войне, а чтобы выжить и нанести максимальный вред и урон противнику. В этом случае мотивация должна быть такая: ты должен быть ловчее, смелее, более находчивым, хитрее и проворнее, нежели твой противник.

То есть сейчас, идя в армию (например, в штурмовые бригады), ты должен понимать, что получишь бесценный опыт, и ты обязан сохранить свою жизнь. Это самая главная задача.

— Что военных по возвращению с фронта может вывести из себя в мирной жизни, в тылу?

— Часто говорится, что жизнь в тылу немножко другая, но я не вижу в этом проблем. Поскольку люди не должны забывать о том, что есть мирные ресурсы. Я часто привожу такой пример: когда мы приезжали "с нуля" в Краматорск (или выезжали из города), когда видели прекрасных красивых девушек, для нас это было чем-то нереально прикольным. Потому что мы видим, ради чего боремся. Ты видишь, что человек поддерживает себя, ухаживает за собой, улыбается — и это приятно, прикольно.

Многие девушки говорят, что из-за войны не могут себе позволить радоваться жизни. Не следует так делать. Потому что каждый человек балансирует друг с другом. Кто-то балансирует и дает радость улыбкой, кто-то своим внешним видом, кто-то зарабатывает деньги и донатит на ВСУ.

В конце концов, бизнес должен работать. Это очень важно, так как после окончания войны мы столкнемся с очень большой проблемой. Это как раз — проблема с бизнесом, с его перезапуском. И это, наверное, на каком-то этапе будет еще большим вызовом для украинского общества, чем просто победить в войне. Потому что в военное время есть четкий внешний враг, то в этой ситуации будут очень большие проблемы с внутренней мотивацией.

Поэтому считаю, что в тылу нужно (если есть такая возможность) развиваться, работать, развлекаться и, конечно, не забывать о тех ребятах, которые на передовой. Помогать им, морально поддерживать и показывать, что они важны и нужны и что они неотъемлемая часть нашего общества.

— По вашим впечатлениям и опыту, как долго продлится эта война?

— Думаю, что ближайшие два месяца точно. Победить россию физически мы не сможем. Мы должны это понять, это моя точка зрения. Мы сможем ее победить только в том случае, если в рф будет происходить смена режима. Считаю, что формат контрнаступления, формат внутренних перемен, которые могут вызвать в россии изменения, приведут к тому, что для существования рф эта война станет просто абсолютно невыгодной, как для какого-то субъекта.

Поэтому считаю, что наша победа не за горами. Она очень сложная, очень кровавая, и она не будет связана со взятием москвы, как ранее кто-то об этом мечтал. Это будет связано с тем, что враг уйдет, оставит наши территории, и мы далее уже будем строить свою страну, как мы хотим.

— Какой для Украины будет эта победа? Выход на границы 91-го года или справедливое наказание для россии? Каким должно быть это справедливое наказание?

— Достаточно сложный вопрос. Потому что, действительно, наша победа — сохранение целостности нашей территории. Но при этом нельзя забывать, что многие люди в россии (которые стояли у истоков развязывания этой войны) отвечают за все смерти, которые здесь произошли. Огромное количество смертей. Что касается справедливого решения данного вопроса, думаю, что процедуры, которые запустились в мире (Гаагский трибунал и все прочее) — это, наверное, та форма, которая должна показать миру, что есть правовые основы для наказания любого преступника, и они должны быть справедливыми, уравновешенными, понятными всем повсеместно.

Мои личные амбиции, ваши личные амбиции наказать кого-то избирательно — нет! Думаю, что это должно быть показательно-системно с посылом на будущее поколение.

— Как вы отмечали выше, Харцызск Донецкой области — ваш родной город, который сейчас временно находится под оккупацией россиян. Скучаете ли по нему?

— Да, ведь это достаточно хороший город. В крайние разы бывал там в январе 2022 года. Думаю, что в ближайшее время все-таки он снова станет частью Украины, и я смогу побывать там еще раз.