Визит генсека НАТО и Рамштайн-11 в преддверии наступления ВСУ. Анализ ситуации от генерала разведки

Стратегические наступательные операции - это не контрнаступление, поэтому не нужно смешивать понятия

Первый с начала широкомасштабного российского вторжения визит генсека НАТО Йенса Столтенберга в Украину, одиннадцатая встреча министров обороны стран-членов Альянса и союзников в формате "Рамштайн", усиленное внимание к подготовке украинского контрнаступления стали топ-темами уходящей недели.

Их "Телеграф" и обсудил с генералом армии Украины, экс-главой Внешней разведки Украины Николаем Маломужем.

– В четверг, 20 апреля, состоялся не анонсированный визит генсека НАТО Йенса Столтенберга в Украину. Почему именно сейчас?

– Основная идея была – сверить часы перед "Рамштайном-11", который состоялся на следующий день. Важно было на месте определиться с украинскими приоритетами, провести консультации и с президентом, и с военным руководством. Чтобы четко представлять наш потенциал, наши планы по освобождению территорий, наши потребности (в конкретных видах вооружения, боеприпасов).

Фактически, Столтенберг взял на себя функцию лоббировать украинские интересы среди стран НАТО. Тут есть ряд направлений.

Во-первых, четкая реализация проектов, которые были запланированы на прошлых "Рамштайнах". С подталкиванием к решению новых задача – по тем же дальнобойным ракетам и современной авиации.

Во-вторых – продвижение необходимости предоставления Украине каких-то гарантий безопасности до вступления в НАТО. С поддержкой нашего курса на евроатлантическую интеграцию. Об этом были и заявления Столтенберга о том, что будущее Украины в Альянсе – неотвратимо. И его сообщение, что Зеленский принял приглашение посетить саммит НАТО в Вильнюсе в июле этого года.

– Услышим ли что-то большее, чем традиционное "двери НАТО открыты для Украины"?

– Следует понимать, что прозвучавшее приглашение – это еще не о вступлении в НАТО. Ряд политиков и военных в тех же Венгрии, Германии, Франции предупреждают, что быстрого вступления Украины в Альянс (как произошло с той же Финляндией) – не будет. Предполагаю, что мы услышим о неких гарантиях, а также продолжим реальное участие во всех программах НАТО, включая переход ВСУ на вооружение блока. Мы уже имеем мощнейшие возможности, наша армия сильнее многих натовских. Но следует понимать, что ряд стран точно не даст уже на Вильнюсском саммите принять решение об украинском вступлении в Альянс.

Открыто заявляется, что нужно дождаться окончания войны. А уже по итогам принимать решение о вступлении. К тому времени, думаю, мы лишь де-юре не будем частью НАТО. Де-факто же мы даже сейчас можем считаться частью этого блока.

– По словам заместителя главы Минобороны Украины Анны Маляр, контрнаступательная операция ВСУ уже идет. Согласны ли с таким утверждением?

– Представители высшего военно-политического руководства говорят по-разному. Уж не знаю, специально ли (чтобы ввести противника в заблуждении), или это просто непродуманный разнобой. Министр обороны Резников говорит, что мы пойдем вперед в апреле-мае. Руководитель Главного управления разведки (ГУР) Буданов вообще уверяет, что к концу весны-начале лета мы уже можем зайти в Крым. Президент Зеленский просто говорит о том, что наступление неизбежно, но нам нужны все объемы запрошенного вооружения и боеприпасов.

Следует понимать, что наступательные действия – это комплекс мероприятий. Накопление сил и средств, обучение, оснащение, выстраивание логистики – это обычные подготовительные мероприятия как для активной обороны (ее мы ведем который месяц) с контратаками по отдельным направлениям, так и для контрнаступления, когда противник выдохся – и мы начинаем наступательные операции.

Совсем иной вид – стратегические наступательные операции. Это не контрнаступление. Так что не нужно смешивать понятия.

– И в чем же различия между ними?

– Контрнаступление – это когда мы, после того, как дали мощный отпор противнику, переходим от активной обороны к контрнаступательным действиям на отдельных секторах или широким фронтом.

А стратегическая наступательная операция – нечто более масштабное. Она может перерасти из контрнаступления, а может планироваться как нечто отдельное. Как, скорее всего, предполагается и сейчас. В ход после соответствующей подготовки идут отвлекающие удары, второстепенные удары, основные удары.

– Что можно сказать по озвученным (и, возможно, не озвученным) результатам прошедшей 21 апреля встречи в формате "Рамштайн"?

– Уверен, что Рамштайн-11 окончательно определил, какие особо важные и дефицитные средства должна получить Украина, чтобы в скором времени эффективно осуществить действия по деоккупации своих территорий. Речь о боеприпасах в нужном количестве, о ракетах дальнего действия, о бронетехнике, системах ПВО, радиолокации. Западные самолеты пока остаются за скобками. Но тут, думаю, ключевое слово – "пока".

Ни в коем случае нельзя допустить фальстарта, начав наступательные действия без необходимых ресурсов. И тут дело Генштаба – всё соответствующим образом спланировать, оценить, выявить слабые стороны врага, создав подходящие условия для мощнейших наступательных операций. С прорывом вражеских фронтов, нанесением противнику максимального ущерба, принуждением его к миру на наших – справедливых – условиях.

При этом и наша разведка, и зарубежные аналитики утверждают, что россия не отказалась от идеи захвата Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей полностью. И пока мы не разобьем российскую армию, пока не падет путинский режим – покоя не будет ни в Украине, ни в мире в целом.