"Самое большое счастье — искупаться под горячим душем": известный журналист рассказал, кому на войне тяжелее всего

"Телеграф" побеседовал с офицером ВСУ Ярославом Галасом об армии, роли журналистов на фронте и о том, в каких условиях живут и работают бойцы

Существуют ли табу на освещение военных событий в СМИ? Почему сегодня все говорят только об успехах армии, а о недостатках – практически никто? Способствуют ли медиа завышенным ожиданиям общества от ВСУ? Об этом и другом в — разговоре "Телеграфа" с заместителем командира роты 128-й отдельной горно-штурмовой Закарпатской бригады, известным журналистом Ярославом Галасом.

"Война заставляет людей делать то, о чем раньше они не имели понятия"

Думаете, откуда президент Америки узнал о гранатометчике 128-й отдельной горно-штурмовой Закарпатской бригады Александре Петлинском? О том, который за один день уничтожил из "Джавелина" шесть вражеских целей и ни разу не промахнулся, а на следующий день — еще три? Из статьи в The Wall Street Journal. Джо Байден упомянул его, обычного парня из Винницкой области, во время выступления на заводе в Алабаме, где производят "Джавелины" и "Стингеры". Саша во время интервью сказал журналистам на диктофон: "Без "Джавелинов" очень трудно было бы остановить наступающего врага". Президент США его процитировал и добавил, обращаясь к коллективу предприятия: "Этого оружия касались ваши руки и руки украинских героев. И это дало отличный результат!"

Такой мировой огласки могло бы не произойти, если бы не Ярослав Галас, на тот момент пресс-офицер 128-й отдельной горно-штурмовой Закарпатской бригады. Он вспомнил этот случай, отвечая на мой вопрос о том, не мешают ли журналисты на передовой.

- Журналисты очень желательны в зоне боевых действий, — говорит Ярослав. — Как украинские (ведь тема войны наиболее востребована в обществе), так и зарубежные. Потому что материалы влиятельных мировых медиа читают политики, принимающие решения о выделении Украине современного оружия. Пример с нашим Сашей Петлинским, которого цитировал президент США, очень показателен. Но для того, чтобы сотрудники The Wall Street Journal могли пообщаться с ним в боевой обстановке, мне несколько дней пришлось убеждать командование дать им допуск на это. Мы ездили в подразделение Саши с журналистами, которые отслеживают использование американского оружия в горячих точках по всему миру. И они сказали, что такое количество уничтоженной техники из Javelin одним бойцом за один бой – это мировой рекорд. Так случилось, через два дня после выхода статьи в The Wall Street Journal Джо Байден посетил завод Lokheed Martin в Алабаме, и о нашем гранатометчике-рекордсмене услышал мир: речь президента транслировали все национальные каналы США.

51-летний Ярослав Галас хорошо знает специфику работы СМИ, ведь долгое время он, имея ученую степень кандидата филологических наук, работал собственным корреспондентом двух самых тиражных в Украине изданий — "Зеркало недели" и "Факты и комментарии", дважды возглавлял департамент информационной деятельности и коммуникаций с общественностью Закарпатской ОГА.

Наши жизненные дороги пересеклись как раз в "Фактах", поэтому мы давно хорошо знакомы. Разве я когда-нибудь могла представить, что придется брать интервью у коллеги как у офицера ВСУ? И совсем не случайно мы начали разговор как раз с роли СМИ в освещении событий на фронте.

Незадолго до полномасштабной войны Ярослав оставил пост шеф-редактора региональной редакции "Depo.Закарпатье" и начал налаживать сотрудничество с интернет-изданием "Украинская правда", которое ему импонирует по тематике и стилю освещения событий. Но уже 25 февраля добровольно пошел в военкомат, попросил, чтобы его записали в 128-ю бригаду. Говорит, морально был готов к службе в армии, хотя ни армейского (срочной службы не проходил), ни боевого опыта не имел. Зато имел ясное представление, что такое война, навязанная "русским миром", ведь в 2014-2015 годах работал в военно-гражданской администрации Луганской области в должности руководителя пресс-службы и довольно часто выезжал в горячие точки на линии фронта. Коллеги, которые обращались к нему за комментариями, отмечали его осведомленность в ситуации, профессионализм и чрезвычайную скромность.

— Теперь я уже приобрел армейский опыт. Иногда людям приходится делать в жизни то, к чему раньше не было склонности. Война — один из таких случаев, — замечает Ярослав с такой знакомой мне мягкой улыбкой на лице.

Майор запаса Ярослав Галас был зачислен на должность заместителя командира роты, но, учитывая наличие вакансий в пресс-службе бригады, более полугода исполнял обязанности ее руководителя. Конечно, он не только встречал коллег у линии столкновения, не только способствовал их работе во фронтовых условиях, но и сам писал (надеюсь, и дальше будет писать) о самых ярких бойцах бригады. Его публикации на сайте "Украинской правды" всегда набирали многотысячные просмотры. Например, об этническом венгре, преподавателе Ужгородского национального университета Викторе Трошки, который служит артиллеристом. О горном пехотинце Александре, который на второй день масштабной войны наскоро сделал из проволоки кольцо, чтобы предложить его, а также свои руку и сердце любимой девушке, с которой давно защищают страну плечом к плечу. О семье Гладеньких, два поколения которой сейчас воюют против россии в составе 128-й бригады. О группе закарпатских цыган, которые добровольно пошли в ВСУ и находятся в зоне боевых действий с первых дней российского вторжения. Об обычном парне из Винницкой области Александре Петлинском, который, окончив ПТУ, пошел добровольцем на фронт еще в 2014 году и стал известен на весь мир благодаря метким выстрелам из "Джавелина". О боевых медиках, штурмовиках, операторах противотанковых комплексов, ребятах и девушках всех возрастов и званий…

"Российский "ленд-лиз" используем для ремонта более новой техники"

— Интересно, приходится ли тебе, Ярослав, согласовывать свои тексты с высшим руководством? Ведь есть определенные табу на освещение военных тем, — обращаюсь к коллеге.

— Освещение деятельности ВСУ регламентировано специальной инструкцией, утвержденной приказом Главнокомандующего. Там действительно есть определенные ограничения, но они вполне логичны. Например, нельзя писать о состоянии вооружения, планируемых операциях, указывать место дислокации подразделения, называть имена командиров и т. д. И это правильно. Зачем давать врагу, условно говоря, координаты для ракетных ударов? Я хорошо знаю эту инструкцию, поэтому ни один свой материал для "УП" не согласовал с командованием, в этом нет нужды.

— Способствуют ли СМИ, по твоему мнению, завышенным ожиданиям общества от ВСУ в ходе боевых действий?

— Я бы сказал, что в целом у нашего общества очень высокие ожидания от ВСУ, поэтому есть элементы идеализации. Этому в определенной степени способствуют и СМИ, которые из-за особенностей освещения в период военного положения, а порой и через самоцензуру, подают только хорошие новости. О преимуществах сейчас пишут все, а о недостатках – практически никто. Но придет время, о них тоже напишут.

Недавно после кадрового укомплектования пресс-службы 128-й бригады Ярослава Галаса вернули в боевое подразделение. И я не могла его не спросить о том, как работает заместитель командира роты, учитывая, что сегодня можно уничтожать врага, сидя за гаджетом, потому что это война технологий.

- Я не руковожу дистанционно! – категорически заявляет Ярослав. — Нахожусь постоянно в подразделении вместе с ребятами. Да, технологии в этой войне играют очень важную роль, но территория считается освобожденной только тогда, когда на нее ступит нога нашего пехотинца. Именно пехоте в этой войне труднее всего.

После деоккупации части Херсонщины их бригаду перебросили в Донецкую область, где сейчас самая сложная ситуация. Пока шли дожди, артиллерия работала слабее, потому что в непогоду почва раскисает, техника увязает и становится легкой целью для врага. А аэроразведка (дроны, спутники) из-за облачной погоды малоэффективны. Там ведутся непрерывные позиционные бои с использованием стрелкового оружия, БМП, БТРов. Но как только хорошо промерзнет почва и прояснится, боевые действия активизируются.

- У нас техника постоянно обновляется, — рассказывает майор Галас. — Часть уничтожается в ходе боев, на ее место приходит трофейная или зарубежная. Такой круговорот. Иностранная, конечно, лучше, зато трофейной (так называемый российский ленд-лиз) гораздо больше. В том числе очень устаревшей, как, например, танки Т-62. Мы используем ее как доноров для ремонта более новой техники.

"Моральный дух наших бойцов высокий, но те, кто воюет уже 10 месяцев, сильно устали, им нужен отдых"

— Не снижается ли моральный дух наших воинов?

— С моральным духом все хорошо, но те бойцы, которые в зоне боевых действий с начала войны, сильно устали. Это чувствуется.

Значительная часть ВСУ — это мобилизованные, некоторые из них раньше вообще не имели ни боевого, ни армейского опыта. И если в начале эти люди часто не понимали, куда попали и что от них ожидают, сейчас они четко знают, где находятся и что должны делать. Более того, помогают освоиться новобранцам, которые приходят в части в ходе мобилизации. Поэтому сейчас ВСУ с опытными и закаленными в боях за последние 10 месяцев бойцами напоминают профессиональную армию.

По сравнению с 2014 годом, когда началась первая фаза войны с россией, ВСУ сделали огромный шаг вперед. Разница между той и нынешней армией огромна. Особо хочу отметить молодых офицеров, которые вступили в военные вузы после 2014 года и знали, что будут служить в воюющей армии. Эти мотивированные и хорошо обученные люди – самое здоровое ядро наших Вооруженных Сил. Это их будущее. Пройдя через столь масштабные боевые действия, которых не было на планете после Второй мировой войны, ВСУ станут сильнейшей армией Европы.

– Кстати, ты предвидел в начале войны, на сколько она может растянуться?

— Идя в военкомат, я ставил себе условный временной предел в один год. Теперь понимаю, что к концу февраля война вряд ли закончится. И оставаться в армии дольше будет очень тяжело. Так думаю не только я один. Это один из самых болезненных вопросов. Побыть дома хотя бы недолго, увидеть родных и переключить мозг от войны необходимо каждому солдату. К сожалению, этот вопрос решается очень специфически, в зависимости от позиции или настроений командиров, потому что "совок" не совсем исчез из нашей армии. 1 декабря Верховная Рада приняла закон об упрощении предоставления кратковременных (до 10 дней) отпусков военнослужащим в период военного положения. Однако закон пока не подписан президентом и не вступил в силу. И даже после вступления его в силу ситуация, думаю, не изменится кардинально. И для этого есть как объективные, так и субъективные причины.

- Ты заметил, что "совок" не исчез из армии…

— Армия — часть общества с его недостатками и преимуществами. Армия — это очень разные люди по возрасту, образованию, интересам, этническому происхождению и т. д. Если коротко, то скажу так: в армии есть все условия для того, чтобы деградировать, а также все условия, чтобы отличиться и стать героем. Но самое большое испытание, думаю, в том, чтобы, пройдя через эти непростые условия, остаться человеком.

Вообще майор Галас восхищается своими боевыми побратимами. Ему не приходилось встречать в зоне боевых действий кого-то из известных личностей, зато постоянно общается с неизвестными широким массам бойцами — интеллигентами и рабочими, солдатами и офицерами, добровольцами и контрактниками. Они, говорит, невероятные. Среди них упоминает боевого медика, этнического россиянина. Это высокообразованный человек, до войны занимавшийся исследованием антиковидных препаратов. Родился в россии, но давно жил в Буче, поэтому хорошо знает, что такое "русский мир". Попав на фронт, сознательно перешел на украинский язык.

"Тяжелее всего, когда погибают те, кого знал, с кем успел подружиться. Тогда не могу сдержать слез"

Делаю Славке комплимент, что он, по крайней мере на фото, которые выставляет в социальных сетях, всегда тщательно выбрит.

— У тебя есть время на ежедневное бритье или это непреодолимая привычка интеллигента?

— Я стараюсь изо всех сил ухаживать за собой, хотя иногда это очень непросто, — отвечает. — Проблема не столько во времени, сколько в возможностях. С 25 февраля нас перебрасывали с места на место много раз. И далеко не везде есть элементарные бытовые условия: тепло, проточная вода, возможность помыться, нормальный туалет. Уже несколько раз нас селили в заброшенных и неприспособленных помещениях, как говорится, без окон и дверей. Для того чтобы прогреть их буржуйками или печами (если печи есть) до комфортных градусов, нужно где-то двое суток. При том, что дрова или уголь в степи найти очень проблематично. Кое-что решаем сами с нуля: завешиваем окна пленкой, делаем двери, ставим печки, готовим себе еду. Здесь мне, кстати, очень пригодился опыт работы на государственных должностях и умение говорить с должностными лицами. Уже несколько раз договаривался с главами ОТГ, руководителями военно-гражданских администраций о местах, где ребята могут хотя бы раз или два раза в неделю помыться и постирать одежду. Даже когда жили в степи, то периодически ездили на машине в "цивилизацию" — соседний населенный пункт.

Самое большое счастье – искупаться под горячим душем. Раньше даже не думал, что такая простая гигиеническая процедура может доставить человеку такое неописуемое удовольствие. Бывало, по несколько дней не снимал шапку (и спал, и ел в ней, и работал, настолько было холодно), по 5-6 дней не менял термобелье, потому что из-за внезапных переездов найти место, где можно помыться и постирать одежду, удается далеко не сразу. Зато когда находишь такую возможность и становишься под горячий душ, это невероятное наслаждение. Мы в своем подразделении пытаемся устроить быт так, чтобы каждый боец имел возможность нормально помыться хотя бы два раза в неделю.

Впрочем, быт в разных подразделениях сильно отличается. Это зависит от места дислокации и способности командования сделать службу хотя бы немного комфортной. Кто-то живет в тёплом частном доме и может мыться каждый день, а кто-то далеко от населенного пункта и долгое время не имеет элементарных удобств.

— Точно знаю, что ты сам стираешь носки.

- Конечно. Некоторые их выбрасывают, как только запачкаются (волонтеры же возят такие вещи регулярно), однако я, если нет возможности забросить в стиральную машинку, стираю вручную.

— Как у вас сейчас с теплым обмундированием? Руководство государства отчитывается, что армия полностью им обеспечена, волонтеры, однако, везут и везут на фронт флиски, термобелье, вязаные носки.

— Что касается обеспечения, то скажу так: государство дает армии необходимый минимум. Но без волонтерской помощи всем нам было бы очень тяжело. От мелочей (носков и средств гигиены) до серьезной помощи (генераторов, автомобилей, дронов, оптики и т. п.) — волонтеры перекрывают огромную часть потребностей армии. Я не знаю, как бы мы обходились без них. Даже разные вкусности, которые невозможно купить в зоне боевых действий, и детские рисунки имеют огромное значение.

— Что для тебя самое страшное на войне?

— Иногда бывает страшно, но назвать, что самое страшное, не могу. Бывает очень горько от понимания, что гибнет цвет нации — образованные, умные, патриотические и очень хорошие люди. Кто-то из них не успел даже завести семью и стать отцом. Эти ребята — олицетворение лучшего будущего Украины, но их, к сожалению, уже нет. Тяжелее всего, когда погибают те, кого знал, с кем успел подружиться. Тогда не могу сдержать слез.

Ярослав не вычеркивает из календаря дни, прожитые на войне. Потому что у него нет бумажного календаря. Но считает каждую неделю, проведенную вдали от своих родных и близких. Его самое большое желание — просто отдохнуть, хоть немного отключиться от войны. Если отпуск выпадет на теплое время года, мечтает уехать в горы, где у него есть небольшой деревянный домик. В этом году он впервые не был в горах и не собирал грибы. Но кто знает, когда это получится?

В заключение спрашиваю коллегу, как его изменила война и планирует ли он после Победы вернуться к журналистике.

– Не знаю, честно говоря. Журналистика — это одна из профессий, которую, кажется, я знаю очень хорошо, но вернусь ли к ней, пока не думал. Война всех меняет, и я не исключение. Здесь будто проживаешь экстракт жизни — сконцентрировано только самое важное. Для кого-то месяц в воюющей армии — это как несколько лет в мирной жизни. А для кого-то неделя становится всей жизнью.

Фото предоставлены Ярославом Галасом