Еле уговорила родителей уехать с Луганщины. Россияне расстреляли их в Буче, — история врача-волонтёра Оксаны Мироненко

Уже 9 месяцев Оксана живет на два города: несколько дней в неделю на Ивано-Франковщине, где занимается размещением переселенцев, несколько дней – в Киеве, где оперирует раненых

Кто-то знает Оксану Мироненко как талантливого хирурга, кто-то – как волонтера, основательницу благотворительного фонда "Наш сокол", который за время полномасштабной войны помог сотням переехавших на Ивано-Франковщину переселенцам. Название "Наш сокол" выбрано не случайно — фонд Оксана назвала в честь своей матери Натальи Соколовской, которую 4 марта в Буче расстреляли россияне. Тогда же был тяжело ранен отец Оксаны. Он остался жив благодаря помощи совершенно незнакомых людей и потому, что сама Оксана его прооперировала.

"Родители говорили по телефону с моей сестрой. Она слышала, как все случилось"

Полномасштабная война застала Оксану в Буче в Киевской области, где женщина жила с мужем и двумя детьми в уютном деревянном доме в лесу. Что такое война, семье пришлось узнать еще в 2014 году, когда "русский мир" пришел в их родной Луганск. Тогда пришлось уезжать в никуда. Сначала жили у знакомых в Киеве, потом долго арендовали жилье и только три года назад переехали в собственный дом. Родители Оксаны оставались на Луганщине – в городе Счастье, который до полномасштабного вторжения не был оккупирован российскими войсками.

— Для родителей 24 февраля всегда было особым днем, это годовщина их свадьбы. Они прожили вместе 43 года, – говорит Оксана Мироненко. – 23 февраля мама с папой приехали к нам. Мы уговорили их уехать из Луганской области, потому что там еще накануне полномасштабного вторжения стало слишком опасно. Но не успели они приехать, как россияне начали бомбить всю Украину. Когда стало ясно, что россияне заходят в Бучу, мы с мужем и детьми поехали к друзьям в Киев. Уговаривали уехать и родителей, но мама с папой решили оставаться в Буче.

В Киеве мой муж (он тоже врач) сразу вышел на работу – клиника, в которой мы с ним работаем, уже принимала раненых как госпиталь. Я оставалась с детьми, и пыталась уговорить родителей уехать. Они решили уезжать 4 марта. Тогда в Буче еще была телефонная связь, поэтому по дороге родители разговаривали со мной и с моей сестрой. Сестра слышала, как россияне их расстреляли…

Когда дорогу, по которой родители планировали уехать, закрыли прямо перед ними, мама вспомнила, что есть еще один путь. Они с папой не знали, что этот путь уже несколько часов обстреливала российская армия.

Когда по их авто начали стрелять, родители Оксаны сначала выбежали из него на улицу. Хотели найти укрытие, но спрятаться было негде. Вернувшись к машине, попытались уехать. В этот момент россияне открыли по ним огонь.

– Мама погибла сразу, – говорит Оксана. — А папу ранило, и он на время потерял сознание. Сестра все это слышала и, оставаясь на связи, пыталась докричаться до родителей. В какой-то момент папа ее услышал, пришел в себя. Сначала он думал, что мама просто ранена, и хотел вытащить ее из машины. А потом понял, что ей уже не помочь… Он успел схватить телефон, документы, выскочил из машины и побежал в ближайший дом. К счастью, там была открыта калитка, и папа спрятался в сарае. Через несколько минут его машина взорвалась…

Когда я сумела ему дозвониться, папа сообщил, что мама погибла, а сам он ранен. Я рассказала ему, как перевязать раненую руку, и принялась искать людей, которые могли его оттуда вытащить. В то место никто не хотел ехать, это было слишком опасно. Но мне все же удалось найти людей, которые находились в ста метрах от отца. Они рассказали папе, куда идти, смогли его встретить и спасли ему жизнь.

Позже, уже после деоккупации Киевской области, Оксана лично познакомилась с этими людьми. Побывала на месте, где машину родителей расстреляли россияне, и нашла в сгоревшем авто несколько дорогих сердцу вещей. Оксана вспоминает: тогда, в марте, вытащить раненого отца из оккупированной Бучи удалось чудом:

- Помогло то, что оккупантов на блокпосте отвлекли какие-то пьяные. Папа шел и видел, как вокруг лежали мертвые люди…

Я уже ждала его в Киеве и прооперировала его сама. Я – хирург по кисти, а у него как раз было ранение руки. Искать другого врача (ведь говорят, что родственников оперировать нельзя) не было ни времени, ни возможности. Я справилась, не дала эмоциям одержать верх. Заставила себя на время отключить мысли о маме и о случившемся… Операция прошла успешно, и когда отцу стало получше, мы всей семьей выехали на запад Украины.

"Мы разместили более 500 переселенцев. Сложнее всего здесь — побеждать бюрократическую машину"

Как и восемь лет назад, опять пришлось начинать все сначала. Семья снова уехала в никуда. Из вещей с собой было всего несколько рюкзаков с самым необходимым и сумка с хирургическими инструментами — на случай, если в дороге кому-нибудь понадобится помощь.

Оказавшись в Ивано-Франковске, Оксана с мужем сразу пришли в местный госпиталь, куда привозили раненых военнослужащих и предложили помощь. Параллельно начали собирать гуманитарную помощь людям, которые оставались в зоне боевых действий.

– Я постоянно была на связи с известной организацией "Восток SOS", – говорит Оксана. – Они эвакуировали людей из самых горячих точек, а мы здесь, в Ивано-Франковской области, стали искать возможность их размещать. Началось все с эвакуации раненых, которых нужно было везти в госпиталь. Мы организовали их прием в Лисецкой райбольнице. Отдельно договаривались со "скорыми", чтобы встретить раненых и довезти в эту больницу. Сначала речь шла о размещении 18 раненых из Северодонецка, но мы смогли разместить сразу 50 человек. Потом приезжали еще и еще… Всего мы распределили по Ивано-Франковской области уже более 500 переселенцев. Сложнее всего в этом процессе даже не найти для человека место, а победить бюрократическую машину, чтобы все организовать. Иногда и механизм уже есть, а чиновники на местах не хотят ничего делать и приходится буквально заставлять их работать.

Но нам это удается. За девять месяцев войны у нас собралась отличная команда волонтеров. Все они сейчас работают в благотворительном фонде "Наш сокол", который я назвала в честь мамы. С каждым из этих волонтеров мы познакомились случайно, а теперь мы уже стали друг для друга по-настоящему родными. Наши Рома, Иванка и многие другие волонтеры способны делать невозможное. Организуя прием переселенцев (среди них есть и лежачие, и тяжело больные), мы не просто довозим их в ближайший госпиталь и оставляем на врачей. Мы подыскиваем достаточно комфортное жилье, если нужно, закупаем мебель, продукты и все необходимое. Мы размещаем людей на турбазах, в домах, находить которые помогает союз риелторов, а некоторые помещения оборудуем под территориальные центры для пожилых людей, которые затем берут на баланс местные ОТГ. Для того чтобы все это претворить в жизнь, пришлось снова долго бороться с бюрократической машиной.

Всем, кто лично знает Оксану Мироненко, иногда сложно поверить, что в ее сутках, как и у всех, всего 24 часа. Сейчас она живет на два города: несколько дней в неделю в Ивано-Франковской области, где занимается размещением переселенцев, несколько дней – в Киеве, где оперирует в том числе и раненых военнослужащих. В таком режиме Оксана с мужем живут уже девять месяцев.

— Наверное, такие люди, как мы, действительно нужны на войне. Мы умеем быстро мобилизоваться и стараемся быть максимально полезными, — говорит Оксана. – Этот режим нон-стоп спас меня в марте – я все время была чем-то занята, и не было времени думать о случившемся с мамой. Наверное, я еще не поняла и не пережила эту трагедию. Мне жаль, что наши дети в такое тяжелое военное время редко видят родителей. Дочери сейчас одиннадцать. Когда вывозила ее из Бучи, вспоминала 2014 год в Луганске – я еще тогда видела, что творили российские солдаты с девочками ее возраста, поэтому не удивлена тому, что они делают сейчас…

За девять месяцев войны дочь и сын сильно повзрослели, они понимают, почему мама с папой часто не могут быть рядом. Уверена, что после нашей победы мы с ними еще все наверстаем.