"Десатанизация" УПЦ. Гонения за веру или борьба с преступниками в рясах - интервью с Игорем Козловским

Игорь Козловский объяснил "Телеграфу", почему промосковское духовенство само виновато в своих бедах, и что делать верующим

На этой неделе Служба безопасности Украины продолжала следственные действия в храмах и епархиях московского патриархата в разных регионах страны в рамках дел о коллаборационизме и государственной измене.

Наверное, уже собранные и задокументированные факты вдохновили Совет нацбезопасности и обороны предпринять следующие шаги против Украинской православной церкви (ранее УПЦ Московского патриархата). А 2 декабря на сайте президента Украины был опубликован указ, которым вводится в действие громкое решение СНБО о фактическом запрете на функционирование церквей УПЦ МП в нашей стране. Также государство ввело персональные санкции против отдельных представителей верхушки московской церкви в Украине.

"Телеграф" поинтересовался мнением авторитетного украинского ученого, религиоведа, кандидата исторических наук Игоря Козловского, как будут развиваться события вокруг УПЦ и что будет с проукраинскими верующими и священниками этой церкви. Предлагаем вашему вниманию первую часть интервью с Игорем Козловским.

"Все организации, действующие на территории Украины, как и граждане, равны перед законом"

— Как соотносятся недавние решения СНБО, указ президента и действия правоохранителей с принципом отделения церкви от государства? Не переходит ли государство какой-нибудь допустимый предел в борьбе против коллаборантов в священнических рясах?

— Во-первых, церковь у нас действительно отделена от государства. Церковь несколько иная структура, потому что она не может вмешиваться в дела государства. Но ведь государство, устанавливая те или иные законы, регулирует деятельность на территории Украины разных организаций, в том числе и религиозных. Это не вмешательство, а регулирование согласно действующему законодательству. У нас другая система взаимодействия с церковью, сравнивая, например, с Соединенными Штатами. Там церковь и государство обе отделены друг от друга. А у нас отделена только церковь от государства.

Во-вторых, все организации, действующие на территории Украины, как и граждане, равны перед законом. Равенство перед законом подразумевает, что на них распространяются все требования, в том числе военного времени. Потому что военное время диктует свою логику. Если есть подозрение, что та или иная организация, или какой-либо человек, который является гражданином Украины, является частью гибридной политики враждебного государства, то очевидно, что украинское государство должно принимать определенные решения.

— Если говорить об УПЦ МП, то следующее решение государства будет окончательным запретом этой церкви. Так, в Раде уже зарегистрирован соответствующий законопроект. По вашей оценке, насколько приближена УПЦ МП к полному запрету?

— Надо понимать, что когда мы говорим о запрете, подразумевается запрет деятельности, прописанный в законе о свободе совести и религиозных организациях. В украинском законодательстве также написано, что любая организация может действовать без регистрации. Поэтому деятельность должна пониматься в широком смысле. Не только как зарегистрированная организация, но и незарегистрированная. Но мы же не можем нарушать Конституцию Украины. Согласно нормам Основного закона, есть право человека на свободу совести.

Свобода совести означает, что человек имеет право исповедовать любую веру и свободно распространять ее. Это конституционное требование. А с другой стороны, мы понимаем, что есть международное законодательство, которое подписывала Украина. И наши все законы, особенно те, за которыми следит Европейский Союз (поскольку мы готовимся к вступлению в ЕС), должны соответствовать международным нормам. Поэтому мы с вами должны понимать, что все эти решения должны быть в правовом поле. Что и подчеркивает президент. А это значит, что все решения, принятые на СНБО и утвержденные указом президента, как раз расписали шаги, которые будет делать государство в правовой плоскости.

Первый шаг — два месяца для того, чтобы был подготовлен законопроект о том, как ввести в правовое поле те организации, которые аффилированы с центром, находящимся во враждебном государстве. Вы сказали, что в парламенте есть подготовленный законопроект, но я понимаю, что есть желание написать новый, или, учитывая прошлые инициативы, создать такой законопроект, который действительно учитывал бы и рекомендации международных структур, и правозащитников.

"УПЦ не смогла четко разорвать все связи с РПЦ"

— Но ведь война идет уже 9 месяцев. Разве коллаборанты в рясах изменятся за этот двухмесячный срок, если до этого никаких шагов от москвы они не делали?

— Это сложная ситуация с юридической точки зрения. Есть эти два месяца. Это срок, за который церковь (УПЦ МП — Авт.) должна войти в диалог с государством относительно того, что этот закон будет направлен именно на эту организацию, которая, к сожалению, так и не смогла четко сказать, что она церковь украинского народа, которая так и не смогла вычистить из своих рядов приверженцев "русского мира" среди епископата, священников и т.д. Поэтому мы и имеем такое количество коллаборантов. Она так и не смогла выбросить эту литературу, которая является фактически пропагандистской и где продвигается идеология "русского мира". Она (УПЦ, — Авт.) не смогла четко разорвать все связи с РПЦ.

Сейчас она очутилась в той ситуации, когда есть новый этап. Или входить в диалог с государством, в диалог с гражданским обществом, доказывать, что они те, кто не является частью московской церкви. Хотя канонически они остаются в этих связях. Для этого государство будет проводить определенные экспертные исследования и устава, и деятельности.

Или она может пойти в другую сторону и заявить, что это — гонение на церковь и т.д. Это будет работать на руку нашим врагам. В россии сразу же скажут, мол, видите — наша "спецоперация" оправдана. Это такая опасная ситуация, поскольку будут появляться новые и новые вопросы, которые предстоит решать.

"Если человек верующий, он молится Богу, а не определенному патриарху"

— Наверное, одним из таких является вопрос с проукраинским духовенством и прихожанами, которые поддерживают соборность Украины. Как решить эту задачу?

— Мы понимаем, если человек верующий, христианин, ему важна именно церковь Христова, а не организация из какой-то юридической структуры. И она (церковь, — Авт.) должна решать все на основании любви и диалога. К сожалению такого диалога (церковного в рамках УПЦ МП, — Авт. ) нет, поэтому будут, как я понимаю, определенные сложности.

Действительно, часть проукраинских священников и верующих могут присоединиться к Православной церкви Украины. Могут заявить о своей позиции, что они: а) являются христианами и б) что они являются украинскими христианами. Это важно. А тех, кто не хочет (конечно, в Украине никто не будет преследовать веру), их деятельность будет ограниченной.

— В чем же разница между украинским православием и московским, что для многих священнослужителей УПЦ МП так трудно присоединиться к ПЦУ или разорвать все связи с РПЦ?

— Православие как таковое имеет одни и те же каноны, одну и ту же веру. Но, во-первых, это юридическое подчинение, создающее определенные механизмы влияния: московская церковь предстает как имперская церковь, которая не только поддерживает эту войну, но и проводит специальную политику. Она, разумеется, использует структуры, которые здесь есть в Украине. Вот именно на это и направлено, чтобы разорвать юридическую и каноническую связь. Никто веру не отрицает: если человек верующий, он молится Богу, а не определенному патриарху.

Во-вторых, так сложилось исторически, что каждый народ, имеющий свое государство, он, очевидно, должен иметь свою каноническую церковь. В Украине этот процесс завершился в 2018 году, когда православная церковь Украины получила томос и стала частью мирового православия и имеет свое место в диптихе. Диптих — список церквей, которые имеют каноничность и являются составной частью всемирной сети православных церквей…

Продолжение интервью с Игорем Козловским читайте здесь.