Павел Патарецкий: "Лисичанск возьмем обязательно. Пообещали там бабушке починить дом, а обещания надо выполнять"

Павел Патарецкий с позывным "Булат" — вдохновитель и основатель спецподразделения "Хорт". Это объединение образовалось еще до начала российско-украинской войны и имело целью тренинговую миссию для молодежи, впрочем, не без прицела и на то, чтобы быть готовыми к любому форс-мажору. Логично, что, когда грянул 2014-й (а затем и 2022-й), "хорты" пошли на фронт — воплощать свою теорию в практику. Впрочем, практика в спецподразделении имела место и до этого, ведь стержень — "Хорта" ветераны силовых структур.

В настоящее время "Хорт" воюет на востоке и юге. Также – до недавнего времени – его представители патрулировали совместно с полицией улицы Киева и заботились о правопорядке в столице. Сейчас, правда, это направление стало вдруг невостребованным.

Но в любом случае, как уверяет Патарецкий, в случае опасности, которая еще может угрожать столице, "Хорт" непременно подставит плечо. И не важно, в каком статусе на тот момент будет это подразделение (ныне оно, кстати, является частью Вооруженных Сил Украины).

С Патарецким мы говорим и о том, возможно ли повторное наступление россиян на Киев и о том, чем победа в российско-украинской войне будет лично для него. Обсуждаем и массовый поход комбатантов в депутаты в 2014-м, и то, что спрос на военные "лица" может повториться снова на следующих парламентских выборах, которые все еще неуверенно, но все-таки виднеются где-то на горизонте.

Но, возможно, самая сложная часть разговора затрагивает осознание того, что Украина отныне будет жить "как в Израиле", только без израильских денег и возможностей. Сидение на пороховой бочке не является приятным занятием, но именно оно суждено нашему государству на ближайшее время. Потому что полностью обезопасить Украину, как отмечает "Булат", мог бы только распад России на отдельные мелкие государства, но обеспечить такой процесс – не по силам Украине.

Следовательно, учимся жить, держа войну "в уме". Об этом и говорим.

- Павел, история "Хорта" уходит корнями во времена еще довоенные. То есть в 2012-2013 годы. Почему тогда возникла необходимость в создании спецподразделения? Не задумывалось ли оно сначала как милитарная структура?

– Подразделение задумывалось как средство внедрения военных дисциплин в воспитание молодежи. Речь шла об элементарном: сбор/разбор оружия, курс выживания и т. д. — этому должны были обучать в детских спортивных секциях. Начали с Федерации киокушинкай-каратэ, руководитель которой – Константин Высочинский – мой друг. Учили детей, как одной спичкой разжечь целый костер, как жить в палатке, как выжить в лесу без микроволновки, да и вообще – как существовать в экстремальных условиях, даже в условиях "ядерной зимы".

– Но почему "Хорт"?

- Хорт – так в княжеские времена называли волка. В древней Украине и Литве волков называли "хортами святого Юра". И эти волки были тотемами воинов, вместе с быками и вепрями. Говорят, что от "хорта" происходит и название острова Хортица. И славный атаман Иван Сирко, которому, по казацким преданиям, равного во всем мире не было, умел морочить врага, превращаясь в белого хорта.

Именно поэтому на наших шевронах – "Хорт". А слоган, который мы выбрали для себя, звучит как "настоящие, свободные, сильные". Потому что такие мы и есть.

– Хорошо, вернемся к началу создания подразделения. Итак…

- Итак, дело постепенно пошло, мы начали проводить чемпионаты, тренинги и т. д. Тут началась война. И мы выехали на границу с Крымом, у нас уже были подразделения в Кирилловке, Новоалексеевке, Геническе, на Арабатской стрелке и т. д. Поставили там посты наблюдения совместно с бердянским пограничным отрядом. Я сам родом из Крыма, и мне проще было выезжать на временно оккупированную территорию.

Но война набирала обороты, и стало ясно, что постов наблюдения уже недостаточно. Мы стали искать возможности для создания сил спецназа для выполнения конкретных задач на границе с Крымом. Для этого мы собрали друзей: ветеранов МВД, ветеранов "Альфы". Это были люди, хорошо подготовленные спортивно и патриотически настроенные. Так и возник "Хорт". Вместе с пониманием, что нам нужно вспоминать нашу историю и давние традиции, мы ведь всегда были воинами, казаками, но под влиянием москалей как-то об этом забыли.

- Но москали же и заставили вспомнить… о "Хорте": сначала вас было всего 700 человек?

– Не совсем так. 700 было тех, кто был готов брать оружие в руки прямо сейчас. Речь шла о жителях Запорожской и Херсонской областей, среди которых были и украинцы, и крымские татары, и россияне… Но возникла проблема, а где собственно брать оружие? Люди были, а оружия не было. Надо было вливаться либо в Вооруженные силы, либо в ряды МВД.

Так мы начали создавать батальоны ТРО – территориальной обороны. Но тогдашнее законодательство не разрешало без провозглашенного военного положения участвовать в военных действиях. Позже законы, правда, изменили, причем довольно оперативно. На основе уже нового законодательства стали создавать добровольческие батальоны. 34-й батальон и 42-й были укомплектованы процентов на 90 добровольцами. Среди них опять-таки были люди всех национальностей – и крымчане, и россияне, и выходцы с запада Украины.

У нас была возможность определиться с местом дислокации батальона, и мы выбрали тогдашний Кировоград, а ныне Кропивницкий, поэтому к нам приходило много добровольцев из числа местных жителей. Так возник 34-й батальон. Позже в течение месяца мы стали создавать 42-й батальон. Так "Хорты" начали нести свою службу.

- Это мы говорим про 2014 год…

– Да. А конкретнее – про май.

- В каких военных событиях тогда участвовали эти два батальона?

– Они воевали на донецком, а точнее – на горловском направлении. Майорск освобождал 34-й батальон, он же заходил и в Дзержинск, а ныне – Торецк. Курдюмовку и Шумы тоже освобождал в том числе и 34-й батальон. А позже – 42-й и 17-й батальоны, то есть 57-я бригада, в состав которой входят эти три батальона.

- Почему тогда, на Донбассе, наши силы не погнали сепаратистов и россиян на государственную границу? Могли их выбить?

– Могли.

– И чего не хватило?

- Как сказать… Мы же – армия. Есть приказ – стреляем, нет приказа – не стреляем. Это полушутка, но на самом деле действительно имел место политический интерес и попытки кого-то с кем-то договориться. Добровольцы стояли, в частности, на Путиловском мосту, а это Донецк. Затем их отвели на Иловайск, где произошло то, что произошло. А чей это был приказ – я не могу сказать.

А что касается, например, плацдарма в Дебальцево… Там нужно было либо выводить людей – постепенно, поэтапно, либо усиливать группировки, либо совершать прорыв, чтобы расширить фронт. Потому что там "котел" начал формироваться с ноября 2014 года… А плановый уход — по словам тогдашнего президента Украины — произошел в феврале 2015-го…

Так что не было соответствующего приказа или, как принято говорить, политической воли. С другой стороны, в 2014 году еще и по сути не было украинской армии. В добровольцы шли буквально в домашних тапочках. Не хватало абсолютно всего. И только в 2014-м вместе с добровольческим движением начало формироваться волонтерское, которое и поспособствовало оснащению ВСУ. Так что вопрос вот в чем: даже если бы был приказ на освобождение Донбасса, сил бы на это хватило?

Мы могли бы попробовать. Хотя это было бы нарушением всех уставов. Отдельные подразделения добровольцев – такие, как "Азов", "Правый сектор" – шли на отдельные прорывы и освобождали украинские земли.

Расскажу вам такую историю. Приезжаю в 2018 году в один из населенных пунктов возле Авдеевки и слышу по радио: "Московское время – шесть утра". То есть на той территории, где мы находились, работа с местным населением никакая не проводилась, там даже не было украинского радио и телевидения. Никто даже не пытался "делать Украину" в восточной Украине. Сейчас, когда мы заходим на восток, жители Донбасса бегут на встречу со слезами и благодарят за освобождение – потому что уже распробовали наконец "русский мир". А тогда, очевидно, еще не все разобрались, что и к чему…

- То есть в 2014-2022 годах проблема с освобождением востока заключалась еще и в неподготовленности к такому освобождению местного населения?

- Да, и в 2014-м среди местных было много корректировщиков огня. Наших ребят немало погибло из-за них…

А парадокс ситуации в том, что эти самые корректировщики, по сути, военные преступники, начали обращаться в украинские правоохранительные органы с заявлениями о том, что их якобы преследовали. И многие наши пацаны отправились за решетку именно из-за таких обвинений.

- Вы упомянули "Азов" и "Правый сектор". Их отношения с "Хортом" были, как я понимаю, вполне дружественными, не конкурентными?

– Конечно. Тогда такая эйфория царила! Вы же помните март 2014-го… Даже бабушки-пенсионерки по 5 гривен на армию скидывались – каждый помогал, как мог. А потом… Потом – до 24 февраля – какой-то пошел сбой и, думаю, не без помощи политиков…

- Это называлось "усталость от войны", которая больше всего охватила те прослойки граждан, которые войну и не нюхали…

– Да, а еще негативная тенденция в том заключалась, что стало брендом приглашать в ряды политических сил комбатов. И многие покинули батальоны и пошли в Верховную Раду.

– Вы это осуждаете?

– Безусловно. Командиру 34-го батальона – Дмитрию Красильникову с позывным "Удар" – также поступило предложение об участии в политике. Но Красильников принял решение остаться с батальоном. И батальон под его руководством успешно воевал и зарабатывал себе авторитет. А другие соблазнились возможностью "заработать" в парламенте, где-то урвать, где-то кого-то "крышануть"…

Причем Красильников – он такой был не один. Знаю еще как минимум одного командира из "Айдара", который тоже отверг все "заманчивые" предложения.

- После победы, я думаю, испытание "медными трубами" начнется снова. И многие из комбатантов по-прежнему будут приглашены в ряды членов парламента…

- Главное, чтобы они не двинулись в политику во время войны, не дожидаясь победы.

- Возвращаясь к "Хорту". Сейчас вы напрямую подчинены ВСУ?

– У нас есть несколько подразделений. Есть подразделение, работающее в составе 29-го добровольческого формирования территориальных громад (ДФТГ) в Киеве, и есть подразделение, воюющее в составе 57-й отдельной мотопехотной бригады. А есть и та часть "Хорта", которая занимается тыловым обеспечением – вся экипировка и, в частности, форма, у нас своя.

Но ДФТГ сейчас, пожалуй, будут сокращать, потому что война же в Киеве завершилась…

– А можно об этом подробнее? Кто и почему вас разгоняет?

- В конце февраля – начале марта все, как вы знаете, начали объединяться, искать возможность получить оружие и т. д. Мы не стали исключением – получили оружие, встали на боевые позиции, вошли в состав одного из батальонов ТРО. После этого получили план действий, согласовали схему обороны… Наши подразделения выполняли боевые задания в районе Гостомеля, Бучи, Броварского направления и т. д.

- Потом – когда мы несли охрану правопорядка в столице и области – на нашем участке не было совершено ни одного серьезного правонарушения, ни одного! Даже краж или драк не было. Потому что мы в режиме 24/7 стояли на страже. При этом от государства мы не получали ничего, даже литра горючего нам не дали… Нас обеспечивали волонтеры, мы создали фонд, куда "сбрасывались" все.

Но в июле отменили даже те небольшие зарплаты, которые были – и люди начали уходить. Это был первый момент. А второе: сейчас пытаются закрепить такую схему: по одному ДФТГ на один район города. То есть останутся всего десять ДФТГ. Справятся они или нет – это я не могу сказать. Тем более что путин свои планы по захвату Киева не отменял и угроза повторного наступления из Беларуси до сих пор существует.

Я надеюсь, что в руководстве ТРО учтут все риски и примут взвешенное и ответственное решение.

– Если будет наступление на Киев, то когда?

– Тогда, когда враг завершит подготовку своих мобилизованных. Думаю, что из 300 тысяч, которые получили повестки, минимум 100 тысяч станут в строй.

- И что, эти сто тысяч пойдут на север Украины – Киевскую, Сумскую, Черниговскую области?

- Ну, там же еще не все разграблено… А они – настоящая орда.

– А мы готовы встретить "гостей" на этом направлении?

- Готовы. И еще скажу так: "Хорт" всегда встанет на оборону нашей территории независимо от обстоятельств. Недавно, когда мы патрулировали улицы, возникла одна нештатная ситуация, и я вызвал подкрепление. Так вот, время прибытия патруля от "Хорта" составляет три минуты. На любой вызов – а у нас недавно была своя горячая линия – наши приезжали раньше полиции. Это не упрек полиции, потому что у нее достаточно своих дел, это только констатация. "Хорт" будет рядом всегда. На любом направлении.

- Давайте поговорим о востоке и юге Украины. На каких направлениях, в каких боевых действиях задействован "Хорт"?

– Мы заняты в первую очередь на юге, но немного наших бойцов есть и на востоке.

- Есть надежда, что уже вскоре может быть освобожден Лисичанск?

- Есть. Мы там дали обещание отремонтировать дом одной бабушке, которая нас встречала. А обещания нужно выполнять. В целом наше обещание шире – освободить украинские территории и установить мир.

- А каковы перспективы возвращения Херсона? Эксперты единодушны в том, что это будет переломом в войне и фактическим разрушением власти путина.

- Если говорить о переломном моменте, то я думаю, что им станет освобождение Донецкой и Луганской областей. Почему не Херсона? Потому что заявленные путиным задачи "специальной военной операции" касались именно Донбасса. То есть, освобождая этот регион, мы ломаем России всю ее игру. Перечеркиваем пропагандистские клише о том, что "народ Донбасса бомбили восемь лет" и что он стремился оставаться под крылом Москвы. А когда мы освободим Донетчину и Луганщину, то Херсон и Крым начнут потихоньку "подтягиваться", отходить от России – не без помощи ВСУ, конечно.

– Вы, безусловно, теряете друзей, побратимов на этой войне. Какие потери по состоянию на сегодняшний день понес "Хорт"?

- За время полномасштабного вторжения у нас одиннадцать погибших и почти пятьдесят раненых.

- То есть военная подготовка у нас – на должном уровне. Вы, кстати, упоминали о тренингах для молодых бойцов. Чему вы их учите?

– Сначала это была тактика – инструктаж по обращению с автоматом, гранатой, краткий курс медицины. Но потом мы поняли, что первое, чему надо научить бойцов – это обращение с лопатой. И мы стали проводить трехдневные тренинги, во время которых вручаем лопату и даем задачу построить ВОП – взводно-опорный пункт плюс какие-то окопы, укрытия. Не все, к слову, это могут. Но ведь нынешняя война – не стрелковая, как прежде. Нынешняя война – это широкое применение артиллерии, поэтому чем глубже закопаешься, тем больше у тебя шансы выжить.

– А научиться обращению с последними образцами западного оружия сложно?

– На самом деле там нет ничего сложного. Обучение проходило за границей, учебные центры открыты и в США, и в Британии. Так что управление гаубическими системами натовского образца – артиллерийскими, минометными – не является такой проблемой, хотя электроники там, конечно, больше. Но учиться нужно все равно, в любом случае. Наши проходят обучение – вместо академических года или двух – буквально за несколько месяцев. Чем, я думаю, очень удивляют тех же натовцев, которые не ожидали от нас такой скорости.

- А вообще каково сейчас материально-техническое обеспечение армии?

- Знаете, с питанием все хорошо, шапки теплые носим (смеется). Возможно, возникают какие-то проблемы с логистикой, своевременным подвозом зимней формы или чего-то, но того, что было в 2014 году, сейчас точно нет.

- СМИ рассказывали о разработанном бойцами "Хорта" глушителе-пламегасителе для пулемета, а также об авторской системе автоматического сброса боеприпасов с дронов. Есть ли у "Хорта" еще какие-нибудь уникальные разработки?

- Мы в 2016 году зарегистрировали конструкторское бюро, и те пламегасители для крупнокалиберных пулеметов, для изобретаемых зенитных установок действительно значительно снижают уровень шума, но не только. Наши "зушки" (зенитные установки) не видны и не слышны с расстояния в километр. То есть можно работать в скрытых условиях и сохранять жизнь бойцов. Ведь как только противник замечает позицию, он забрасывает туда все, что может.

– "Хорт" занимается также и благотворительностью. Как вы это делаете?

- Мы выбираем точки на карте, которые больше всего нуждаются в помощи. К примеру, мы ездили по тем селам на Киевщине, которые недополучают внимание от журналистов. Если все знают о Буче, Гостомеле или многом другом, то мало кто в курсе, что рядом с ними есть и другие населенные пункты, где ситуация не менее сложна. Там даже не было разминирования. И аналогичная ситуация – на той же Харьковщине. Мы влезали в такие заросли, куда мало кто добирается и куда до сих пор даже хлеб не подвозят.

Мы, кстати, занимались и разминированием тоже. Очистили около 4 тысяч гектаров в Иванковском районе возле Чернобыля. Там нам сельские старосты даже грамоты выдали, потому что близилась Пасха, а эти черти (россияне) кладбища заминировали. Да еще и не простыми минами, а минами с ловушками… И люди боялись ходить вокруг своего села…

- Сотрудничаете с медиками, возите их в такие села?

– Конечно. Мы даже собственную медицинскую службу имеем. Сейчас мы ждем, когда наши освободят некоторые населенные пункты, чтобы открыть там бесплатные аптеки с самыми простыми и востребованными лекарствами.

– Вы также и работаете с детьми, то есть продолжаете то направление работы, которое прервала война. Организовываете что-то типа того, что в западноукраинской и диаспорской традиции называют "Пласт"?

- Я бы не называл это "Пластом", хотя общие элементы есть. Мы – я бы сказал – воспитываем детей в духе украинского казачества.

– Чем лично для вас будет победа Украины в нынешней войне? Кто-то ставит вообще утопическую задачу – дойти до Москвы и, так сказать, вырвать жало рашизма…

– Думаю, удар по Кремлю не должен быть целью. Для меня победа – в том, чтобы мы перестали делить себя на "восточников" и "западников" и ни в коем случае не выясняли бы после победы, кто был под оккупацией, а кто нет… Я мечтаю о том, чтобы научились жить в мире.

– Но по границам? Если мы сейчас, например, полностью освободим весь восток и юг, но вынесем за скобки Крым, для вас лично это будет победой?

- Это будет временная победа, потому что ордынцы не успокоятся. Они отдохнут и снова начнут шантажировать западные страны нефтью или газом, чтобы те не совсем проукраинские решения принимали.

Полная победа – это распад России.

– Это был бы идеальный вариант, но как мы на это повлияем? Я так понимаю, что отныне и неизвестно до каких пор мы будем жить, как в Израиле, то есть в состоянии если не актуальной, то потенциальной войны. Да?

– Да. Есть две страны, с которых я брал бы пример. Первая – это Израиль, а вторая – Швейцария. Причем швейцарский образ жизни мне больше импонирует. У этого государства есть не только сыр и шоколад, оружия там достаточно тоже, хоть и не ядерного. Причем это оружие легкодоступно для населения, то есть в случае форс-мажора любой населенный пункт может превратиться в неприступную цитадель.

Плюс у них – деньги всего мира.

– Вот! Деньги… Значит, нам нужны еще и значительные финансы, а нам сейчас справиться с послевоенным восстановлением Украины, которое исчерпает последний ресурс…

– Значит, об этом нужно думать уже сейчас, делать акцент на аграрную сферу, перерабатывающую промышленность, упрощать систему налогообложения. Но, в первую очередь, нужно приглашать во власть специалистов, а не некомпетентных людей.

– Но когда у нас наступит такая пауза, чтобы мы могли все это обдумать? Когда завершится горячая фаза войны?

- Я достаточно четко предсказал начало войны, а вот ее окончание… Знаю наверняка, что противостояние между Украиной и Россией будет продолжаться и продолжаться – пока существует сама Россия в ее нынешнем виде. И чем и когда оно завершится, я сказать не берусь.

Но что касается активной фазы войны, то, думаю, что ближе к зиме нынешнего года она завершится. И завершится, безусловно, победой Украины. Другого нам просто не дано.